Книга Дом пепла, страница 119 – Мэй

– О, ты не спишь, – удивился Даниэль.

Бернард посмотрел на него поверх очков так, будто внук совсем мозгов лишился:

– Ты заявился ко мне, но думал, что я сплю?

– Нет, – Даниэль почти смутился. – Надеялся, что нет.

Даниэлю нравилась комната деда. Если бы его попросили определить сердце особняка Эшей, он бы, несомненно, назвал именно это помещение. Уставленное старинной мебелью, которую, наверное, купил еще Дэвид Эш, когда поселился в доме. Резной комод, туалетный столик, за которым при жизни сидела бабушка – там до сих пор стояли наполовину полные бутылочки ее духов. Часы в изящном корпусе отсчитывали секунды, а в мутноватом старинном зеркале на стене отображался вошедший.

Даниэлю исполнилось двадцать восемь, но в этой комнате он снова ощущал себя маленьким. Возможно, Бернард тоже воспринимал его как юнца, не важно, сколько внуку на самом деле. Для Бернарда он всегда мальчишка, и Даниэля это радовало. Возвращало ощущение чего-то полузабытого, теплого и уютного из детства.

Даниэль скинул обувь и устроился в кресле, обхватив колени. Дед привычно полусидел на кровати и листал пухлую тетрадь, исписанную размашистым почерком.

– Это что? – спросил Даниэль. – Фолиант с семейными тайнами?

Бернард хмыкнул и приложил палец к виску:

– Все секреты здесь. И когда я умру, перейдут к тебе.

– Уверен, что я хочу их?

– Конечно. Если бы ты не тянулся к знаниям, я бы не говорил, что ты мой наследник.

Даниэль с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Этот разговор уже происходил, и не раз. Он так и не понимал, что именно собирается передавать ему дед, и не был уверен, что поймет хоть когда-нибудь.

Бернард говорил, что у Эшей есть тот, кто управляет делами, держит контрольный пакет акций семейного предприятия. А есть хранитель таинств, который слышит лоа. Сердце и душа Эшей. Иногда эти обязанности совпадали в одном человеке, иногда нет.

– Семейное наследие – это не только деньги и акции. Это лоа, которые липнут к рукам, и ритуалы, которые должны совершаться.

Даниэль много раз спрашивал, что имеет в виду Бернард, и тот неизменно хмыкал:

– Да ничего! Наши предки любили пышные формулировки, а мать обожала патетику. На самом деле имеется в виду, что наша магия должна продолжать течь, как и наша кровь. Пока существует одно, будет и другое.

Что ж, с током крови Даниэль пока не очень справился, запястья до сих пор побаливали и немного чесались. Оставалось надеяться, что с током магии у него получше.

– Это мои записи, – сказал Бернард, приподняв тетрадь. – Когда-то я тоже ни черта не понимал, что за таинства, поэтому записывал всё подряд. Может, сейчас отыщу что-то полезное.

О проклятии, видимо. Но говорить о нем Даниэль не хотел. Он положил подбородок на колени и попросил:

– Расскажи одну из своих историй.

Он был почти готов, что дед ответит что-то язвительное вроде: «Ты приперся с утра пораньше, чтобы послушать сказку?» Даниэль бы честно сказал, что да. Но Бернард ничего такого не спросил, наоборот, опустил тетрадь и сложил морщинистые шишковатые пальцы.

– Про лоа?

– Да.

У Бернарда было полно историй о магии, лоа и ритуалах. Даниэль быстро понял, что это не сказки, даже не преувеличение, а настоящие истории из его прошлого.

– Почему лоа хотят овладеть людьми? – спросил Даниэль.

– Они жаждут ощущений. Тепла солнца на коже, женщину в своих объятиях, вкус хорошего рома и сигары. Ради этого они не прочь занять человеческое тело.