Книга Кошмар на Полынной улице, страница 50 – Дарья Буданцева, Мария Тович, Риган Хэйс, и др.

– Да развяжи меня! Прекращай этот цирк! Лекции надумала читать!

– Разве тому, кого любишь, хочется причинить вред?

Влад молча заскрежетал зубами. Вся эта ситуация его дико раздражала.

– Неужели банальный квартирный вопрос может убить такое сильное чувство, как любовь? Или ее у тебя не было? А?

– Может, развяжешь меня? Тогда и поговорим как люди, – едва сдержав накатывающую волну ярости, процедил Влад.

Варя снова не обратила внимания на его слова. Она взяла со стола свечу и подошла к плите. Желтый огонек трепетал прямо около лица девушки. Она положила руку на газовый вентиль.

– Знаешь, я ведь только с электроплитой дело имела. А тут этот газ – опасная штука. Мало ли что бывает? Можно перепутать порядок действий, не усмотреть за вентилем, устроить романтический ужин при свечах и… И всё – финита ля комедия…

– Эй, Варенька, ты что? Прекращай, не чуди, – тон Влада сменился на приторно-сладкий.

– Отвечать на вопрос будешь? – нетерпеливо спросила Варя. – Когда ты это задумал? – Она нагнулась к плите, повернула голову и выжидающе посмотрела на него.

– Ладно, всё! Не дури! Отойди оттуда, – Влад дернулся, но вспомнил, что руки связаны. – Хорошо, признаюсь. Закралась мысль. А кто бы об этом не подумал? Одинокая баба – и такая хата. Извини, Варька, но ты не королева красоты, чтобы я с тобой всю жизнь хотел прожить, да и не первой свежести уже. А вот квартира хороша, по-барски твоя тетка жила. Ну, бес попутал! Прости. Давай развязывай, и забудем.

Варя поморщилась, как будто к ее носу поднесли что-то сгнившее или протухшее.

«Вот так просто “развязывай, и забудем”. Нет уж».

Слова имеют свой вес. Этому ее еще бабка учила, и Варя крепко запомнила: заговоры – это сила, облеченная в слова. Но бабка была доброй знахаркой, а вот мать выбрала другой путь. И Варя оказалась способной ученицей.

– Когда говоришь «я тебя люблю», то даешь обещание. Оно охраняет и бережет тебя, как крона дерева спасает от ливней и испепеляющего солнца. Но ложь и предательство, словно короеды, точат ствол. И в один момент то, что служило тебе защитой, с треском и безжалостной скоростью падает на тебя, размазывает своей тяжестью и дробит на части. Вот так-то, муженек.

Влад заерзал на стуле. Сбрендившая женушка пугала и одновременно выводила его из себя. Будь у него развязаны руки, он бы сам придушил ее, без посторонней помощи. Но Витек и Хмурый должны были уже подгрести к острову. Пока старый проводник вез сюда Влада с Варей, подельники тихо ехали следом, особо не выпячиваясь, изображая рыбаков. По договоренности они должны были причалить в полночь. Сам Влад руки марать не хотел. А сто косарей за такую хату, как у Варьки, были вполне посильной платой.

«Где же эти наркоши? Я же их видел, когда на лодке катались. Неужели заплутали в трех островах? Ну, в конце концов никуда не денутся, приедут, от денежек не откажутся. А пока надо потянуть время».

– Варечка, ну прости. Какую-то глупость сморозил. Просто напугала ты меня. Конечно, я тебя люблю. Пошутил я. По-шу-тил. Иди сюда. Ну разве нам с тобой плохо было? Нормально ведь жили.

– Короеды, – брезгливо прошипела Варя.

Она резко встала и выбежала из комнаты. Не прошло и минуты, как жена вернулась. Она сжимала в руках обтянутый темно-бордовой бархатной тканью прямоугольник. Им оказался старый фотоальбом. Похожий Вадим когда-то видел у старика-сторожа в заводском общежитии.