Онлайн книга «Ее темный секрет»
|
Не удержавшись, Арден обернулся, желая еще раз взглянуть на удаляющуюся Ниррен, но, к своему огорчению, увидел, как к ней подошел светловолосый мужчина и, забрав бадью, последовал с ней до дома. Хадригейн. От одного этого имени у Ардена сводило скулы, а в груди закипала ревность. Верный воин Нандира был и стражем Ниррен, и, по совместительству, ее же возможным женихом. Вся община полнилась пересудами об их предстоящем союзе, и Арден, против своего желания, охотно этому верил. Хадригейн красив, силен и статен, не говоря уже о славном роде, чья кровь течет в его жилах. Отец Хадригейна до своей смерти в бою был Нандиру верным другом, почти что братом, а теперь и его сын устилался под ногами старейшины, добиваясь ближайшего расположения. Всякий раз видя пресмыкания бравого воина перед Нандиром, Арден едва сдерживался, чтобы не закатить глазные яблоки внутрь черепа и никогда больше не лицезреть его на горизонте. Особенно рядом с Ниррен. Засмотревшись, Арден не рассчитал шага и налетел на Альвейна сзади. Наставник развернулся и отвесил ученику легкую затрещину. — И куда ты только смотришь, дурья голова? — возмутился наставник, но разглядев вдали фигурку Ниррен, сам же снял вопрос. Делая вид, что не замечает, как зарделся его преемник, сид со вздохом развернулся и продолжил путь. Как только они вернулись в хижину, Ардена объял привычный с малых лет аромат разнотравья: справа сушились полынь, тимьян и ягоды боярышника, заготовленные на долгую и холодную зиму; слева же, на криво сбитом столе, рядком стояли ступы с деревянными пестами, в которых хранились толченые зерна и соль. В глубине хижины были их постели, а посреди жилища они обычно топили огонь, чтобы не замерзнуть ночью. Отгоняя соблазнительные мысли о ночи и том, как и с кем привык проводить темное время суток, Арден принялся за дело. Вместе с сидом он освободил корзину от собранных припасов и собрался было разложить их у окна на просушку, как вдруг кто-то показался на их пороге. — Не найдется ли минутка для старины Бирна? Бедолага Бирн в последнее время был у них частым гостем: он сломал руку, упав с уступа, когда охотился на оленя, и им с Альвейном стоило немалых трудов правильно срастить ему кость. Со дня ее весьма болезненного вправления Бирн захаживал к ним, чтобы получить новую перевязь с целительным компрессом из смеси тысячелистника и ромашки — это хорошо снимало боль и опухоль. Такие легкие задачки Альвейн обычно перепоручал ученику, а потому махнул ему рукой, чтоб разобрался с гостем, в то время как сам взялся собирать соцветия в узенькие скрутки, похожие на спящих цикад. Арден усадил Бирна и присел рядом, аккуратно размазывая по припухшей руке заранее изготовленную травяную кашицу. Старик Бирн что-то лопотал, посмеиваясь, да активно жестикулировал здоровой рукой, но ученик знахаря его не слушал. Заматывая его руку лоскутом ткани, Арден думал о другом. Уже несколько дней одна навязчивая мысль не давала ему покоя. Она же преследовала его в лесу и вгрызлась в него по возвращении домой: ему хочется большего. Больше, чем тайные встречи в ночи; больше, чем жалкие компрессы, с которыми справится и ребенок. Большего, чем он есть на самом деле. Он не хотел быть собой. Он хотел стать другим. * * * Отблески костра искрами плясали в ее темных глазах. Они лежали в траве, греясь в майской ночи у огня, и слушали, как потрескивают поленья. Это укромное место уже не впервые служило им домом, единственным в мире пристанищем, где бы их чувство не было встречено стрелами и копьями соплеменников. Арден гладил кожу на ее гладком животе и одаривал поцелуями каждый участок тела, покрытого синими татуировками. Пальцем он проводил по «кольцам», опоясывавшим ее предплечье, пересчитывал скругленные узоры, вьющиеся от шеи до локтя, словно проверяя, все ли на месте. Ниррен смеялась, как ребенок, говорила, что ей щекотно и ерзала под его ладонями. Он опустил голову ей на грудь и вслушался в биение влюбленного сердца. |