Книга Пробуждение Тьмы, страница 62 – Риган Хэйс

«Почему так больно?» – послала Регина немой вопрос Кэссиди. Но та молчала, по-прежнему смотря в никуда. Словно расплавленный воск стекал по ее пальцам и тут же застывал на морозном воздухе. Регина почувствовала себя покинутой. Вот-вот костлявая рука смерти сомкнется на ее горле, и все будет кончено.

Сквозь стоны и крики Регина расслышала, как Керидвена скандировала заученную речь на древнем языке, который был ей пока незнаком, а девушки той вторили. Сердечная дробь в груди участилась, пламя костров устремилось ввысь, разбрасывая над головами ведьм снопы красных искр. Голос Керидвены становился все громче, все неистовее. Она воздела руки к небесам, прося своих богов пробудить в Регине силу.

Все, чего Регине сейчас хотелось, так это выжить. Чтобы невидимый убийца перестал кромсать ее изнутри, а боль покинула тело. Но чем громче напевала Керидвена, тем сильнее Регину скручивало. Невидимые руки будто ломали ей кости, отсекали руки и ноги от тела и заживо сдирали с нее кожу. Агония продолжалась уже несколько минут, казавшихся Регине вечностью, но что-то вдруг изменилось. На фоне нестерпимых мучений зарождались ростки некой энергии. Регина жадно черпала, вбирала эту энергию, а боль тем временем понемногу отступала.

Мольбы ее были услышаны: кто-то или что-то подарило ей вожделенное облегчение. Но она так измучилась, что не было сил даже думать: голова кружилась, видеть удавалось лишь нечеткие силуэты. Она смутно различала Керидвену, напевавшую свою молитву, видела ряды босых ног юных ведьм. Вскоре и слух начал отказывать Регине, и голоса слились в единый гул. Она чувствовала, как вместе с болью ее покидает и сознание, и испугалась, что умирает.

«Вот почему мать не хотела отпускать меня», – с сожалением думалось ей, но мысль быстро ускользнула из затуманенного разума.

Возможно, в бреду ей померещилось, но от священного дуба к ней вдруг потянулись черные корни, вызывая в голове смутно знакомую картинку. Они змеями подползли к Регине, обвили ее запястья, кольцами обхватили лодыжки. Не имея сил сопротивляться, Регина лишь хватала последние глотки воздуха, ощущая, как корни сжали ее горло и перекрыли кислород. Глаза устало закрылись. Она падала в самые недра Тьмы.

Едва различимый ропот доносился до слуха. Несколько голосов, витавших над ней в полной темноте, перебивали друг друга, спорили, шикали и взволнованно трепетали, но кому те принадлежали, Регина точно сказать не могла. Она не ощущала ни веса собственного тела, ни окружающего пространства. Казалось, она зависла в небытии, пустоте, в которую врывались приглушенные возгласы.

«Говорила я тебе, рано еще проводить обряд, она была не готова!» – слышала Регина, с трудом разбирая слова.

«Она очнется, вот увидишь», – возражал второй голос, выдавая нотку предательского беспокойства.

Регина попыталась пошевелить рукой, но шевелить словно было нечем: дух ее покинул тело и кружил в ночи, не осознавая своего нового состояния. Вскоре среди темноты она различила небольшое свечение и двинулась в его направлении.

Перед ней раскинулся ночной лес, освещаемый ликом луны-наблюдательницы. Листва на деревьях была удивительно зеленой, будто осень не ступала в чащу, навечно объятую летней свежестью, а морозный воздух больше не щипал за щеки. Внимание Регины привлекло движение в высокой траве – то молодой олень легким прыжком нырнул в терновые кусты, устремляясь вглубь. Регина плавно отправилась следом за ним, не ощущая ни ветра, ни мягкости травы под ногами. Олень вприпрыжку скакал вперед, маневрировал среди стволов ольхи и вязов, и совсем скоро скрылся из виду. Регина поспешила за ним, но, проплывая через очередную стену кустов, обнаружила лишь небольшое лесное озеро. Серебряный лунный свет отражался на глади воды, отчего она искрилась и блистала, словно осыпанная волшебной пылью. А на самом берегу спиной к Регине стояла высокая фигура.