Книга Вор, страница 124 – Роннат

– Мы справимся. Я буду крепко держать тебя за руку. И не дам упасть. Пойдём медленно, ступай аккуратно.

– А если случится обвал?

– Значит, упадём вместе.

Шор помог Лике забраться на толстую, уродливую жилу, которая, словно пиявка, вгрызалась в брюхо у самого пола. Её поверхность была немного ребристой и шершавой. Свет от шкатулки преломлялся в кристаллических гранях соли, создавая пугливые тени. Шор повёл Лику вперёд, до того места, где две жилы пересекались, и подсадил на ту, что была выше. По ней они поднялись немного, обошли брюхо по краю и снова вскарабкались на другую жилу.

Восхождение на великий тёмный дар напоминало петляние в лабиринте. Поначалу было не так сложно: жилы были широкими, с удобными уступами и выемками, по которым действительно получалось взобраться, как по лестнице.

Но чем выше становилось, тем тоньше оказывались жилы. Порой они запутывались в такие плотные клубки, что приходилось возвращаться на один, а то и на два перекрёстка назад и искать обходной путь. Лика до боли сжимала зубы, когда очередной тупик вынуждал спускаться на несколько уровней. Шор корябал стрелочки и крестики, помечая места, где они с Ликой уже проходили.

Она смотрела под ноги, боясь соскользнуть в пугающую пропасть, а при взгляде наверх сердце сжималось от отчаяния: вершина была всё так же далека. Несмотря на боль в мышцах, которая появилась от бесконечных блужданий, Лике казалось, что путь не становится короче, а она стоит на месте.

В стенах угадывались отпечатки костей гигантских китов, ещё попадались раковины морских животных и черепа людей. Но больше Лику и Шора поразили окаменевшие остовы кораблей и фундаменты древних храмов, мраморные статуи, мечи и прочие артефакты Южной империи, навеки погребённые вместе с великим тёмным даром, который эту империю и уничтожил.

Страх и темнота были не единственными спутниками. Голод не позволял уснуть, даже когда у Лики от усталости подкашивались ноги, и не давал двигаться, когда Лика просыпалась. Она потеряла счёт дням. Шор, кажется, тоже. В середине пути жилы стали настолько узкими, что приходилось идти не рядом, как раньше, а друг за другом. Спали по очереди, держась за руки. Лика часто вздрагивала во сне, пугая и себя, и Шора, который тут же прижимал её к себе. В свой черёд Лика до рези в глазах вглядывалась в яркое свечение шкатулки, пока Шор ложился отдохнуть.

Когда от стен откалывались куски породы или мелкие камешки вылетали из-под ног в бездну, оба подолгу стояли на месте, слушая эхо от стука падающих камней, пока оно не стихало. Лика не раз представляла, как оступается, как её пальцы выскальзывают из пальцев Шора, она хватается за воздух – и падает в темноту: бьётся спиной о каменные жилы, ломает кости и наконец остаётся лежать на дне бесформенным комком окровавленной плоти. Видение вспыхивало тем ярче, чем выше они поднимались. И когда Лика оступилась по-настоящему, она не сразу поняла, что произошло.

Неверный шаг – стопа подвернулась. Лика, пошатнувшись, нелепо взмахнула свободной рукой, Шор дёрнул Лику на себя, удержав над пропастью. От испуга она отозвала шкатулку и, оказавшись в полной темноте, лишь почувствовала, что падает не вниз, а вперёд…

…Шор обхватил Лику так крепко, что не дал ей вскрикнуть.

– Ну, рано… или поздно… это должно… было… случиться, – тяжело дыша, шептал Шор. Он постарался произнести это так, чтобы голос не задрожал и прозвучал бодро, а вот успокоить рассудок оказалось сложнее. Она чуть не погибла! Лика доверилась ему, пошла за ним – и чуть не погибла, хоть и находилась в каком-то шаге от него, в месте, где нет врага, которого можно убить, где нет жажды и солнца. И как бы Шор ни пытался убедить себя, что иного пути спасения не было, внутренний голос твердил, что они могут погибнуть здесь и это будет только его вина…