Книга Вор, страница 142 – Роннат

– У моего отца такая же. Только чёрная.

– Откроешь?

Лика не стала переспрашивать. Она взяла шкатулку. От воспоминаний защемило душу, когда пальцы уверенно нащупали нужную выемку.

Створки распахнулись, крышка откинулась.

Внутри находился кинжал. И лезвие у него было белым, словно солнце над пустыней.

Шор бережно достал оружие.

– А может, всё идёт по её плану, и мы можем выбраться отсюда, – задумчиво произнёс он и наклонился к Лике. Она почувствовала лёгкое, немного болезненное прикосновение – губы у них были обветренными и сухими. Шор провёл по её щеке ладонью, и Лика прижалась к его пальцам, прикоснулась лбом ко лбу. Они помолчали немного, как будто за эти минуты в тишине можно было принять всё, что произошло. И стать теми, кем обоим ещё только предстояло стать.

– Посмотрим, насколько нож острый. Раз это дар, то он не затупится и не сломается, – сказал Шор, спрятав шкатулку в пустоту. – Посвети, пожалуйста.

Они подошли к дыхательной трубке чудовища. Шор нерешительно примерился, замахнулся и всадил лезвие в каменную стену.

Лика не выдержала и зажмурилась. Послышался удивлённый возглас Шора.

– Получилось? – спросила она.

– Вошёл, как в воздух, – усмехнулся Шор, провернул лезвие и провёл по кругу без какого-либо сопротивления, отколов здоровенный кусок. Шор просунул руку в дыру. – Там дальше ещё затор.

– Сможем пробиться на поверхность?

– Должны. Я буду резать, а ты – скидывать обломки. Я постараюсь делать ровный срез, чтобы камни скатывались.

– Только не торопись. Если этот нож такой острый, то вмиг может оставить тебя без пальцев.

– Или без ноги, – хмуро заметил Шор.

Лика поёжилась. Ей стало дурно от мысли, что рука у Шора сорвётся.

– Давай выбираться отсюда, – сказала она.

Шор кивнул и всадил лезвие в камень.

Стопы и руки Лики покрывали порезы и ссадины, и каждую ранку наверняка невыносимо жгло от соли. По правому предплечью стекал ручеёк крови – девушка не заметила острый выступ на стенке, когда отбросила очередной кусок соли. Всё, что Шор высекал из заторов впереди, она сбрасывала назад. Было слышно, как камни, подпрыгивая, падали на дно. И чем дальше удавалось продвинуться, тем тише становились эти звуки и меньше отложений соли встречалось по пути. Сначала была сплошная стена, с которой Шор мучился дольше всего. Потом попался серый камень, и, когда Шор проткнул нарост, хлынула вода.

– С этим ножом мы выживем в пустыне, Лика! Ты понимаешь? Этот нож…

– Наш путь к спасению, – договорила она.

Шор осторожно замахнулся – совладать с ножом было непросто, – и полоснул следующую преграду, и тут же отшатнулся.

– Назад! – крикнул он, попятившись.

Лика от неожиданности споткнулась и съехала вниз на коленях, содрав кожу. Шор едва не упал сверху, а позади раздался треск: глыба соли рухнула и покатилась на них, заставив обоих в ужасе вскрикнуть… Но застряла в узком проходе.

– Лика, ты цела?

– Да, не волнуйся, царапины, – отмахнулась она и поднялась. Шор вытер нос, оставив под ним мокрый след.

«Кровь», – понял Шор.

Пальцы были изрезаны, но не из-за дара, а осколками соли. Нож пока не нанёс хозяину ни одного пореза, и это оказалось чудом, ведь иногда Шор не справлялся со слишком сильными замахами и едва успевал убрать руку из-под лезвия.

– Вовремя заметил, что стена рушится. Видимо, прорезал единственную опору, – сказал Шор и принялся кромсать глыбу на части. Стоило снять верхний кусок, как в глаза больно ударил свет. Лика зажмурилась и отпрянула, а Шор едва не выронил нож. Яркость дня была невыносимой настолько, что до обоих не сразу дошло: они находились у поверхности!