Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 186 – Екатерина Ландер

И в конце концов, именно около этого моста, тогда еще звавшегося Николаевским, стоял знаменитый крейсер «Аврора», пушечный выстрел с которого стал сигналом к штурму Зимнего дворца в 1917 году.

Быть может, Кшесинская и Николай Второй решили посмеяться, спрятав ключи на мосту, первым встретившем крах империи?

Впрочем, на этом знания мои заканчивались. Ровно как и догадки, что делать дальше.

— Ярик, — снова позвал я.

Он даже не обернулся:

— Погоди. Не отвлекай. Я думаю. Должна же быть какая-то подсказка. Почему именно трезубец? Пока наслаждайся видом.

Я усмехнулся. Проскальзывало в Ярославе что-то от капризного мальчика, Маленького Принца, горящего от желания в одиночку спасти всю свою Планету.

Достоинство таких людей в том, что они никогда не сдаются. Идут до конца.

Недостаток, впрочем, заключается в том же…

Я потоптался на месте, попрыгал, пытаясь согреться.

Мы стояли около приземистого круглого павильона. Золотые крупные буквы под козырьком сообщали: «МОСТ ИМЕНИ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА». Старое название. Если быть внимательным, то по всему городу можно найти отголоски разных эпох, спорящие друг с другом, пререкающиеся, но неизменно являющиеся частью единого целого… живого организма? Наследия такой нестандартной, такой причудливо сплетенной ткани истории.

Я прикрыл глаза и прислонился к павильону затылком, впитывая ветер кожей и ресницами, чувствуя его прикосновения на щеках. Ведь это мой город. Я всегда любил его сотни голосов и жизней, отданных тротуару и плитке, витым завитушкам, колоннам и крышам, подвалам, чердакам и фонарным столбам.

Как там сказал Гусев? «Это место, этот город — особенные. Здесь события ложатся друг на друга, как слои краски. Этому городу нужны Хранители для его историй».

Значит, надо почувствовать. Если не понять, то хотя бы ощутить неким внутренним чутьем…

Я прислушивался, внимая самым тихим отголоскам, но не услышал ничего, кроме обычного будничного гвалта, шороха колес, шума воды далеко под ногами, дребезжания велосипедного звонка проехавшего курьера с сумкой за спиной. И еще редкого, шелестящего, как далекое хлопанье крыльев, звука. Только тверже, суше и слабее.

Я распахнул глаза. Как и позавчера, на улице Лунных кошек, взгляд упал на самый очевидный предмет, который я почему-то не заметил раньше. Тогда это была дверь со светящейся неоновой вывеской над входом. А здесь… Большой плакат, стилизованный под театральную афишу девятнадцатого века, прилепили к павильону прямо поверх мемориальной доски. Она гласила:

«1905–1917. В память русского морского офицера Петра Петровича Шмидта, принявшего командование восставшим против царского самодержавия крейсером “Очаков” в ноябре 1905 года в Севастополе и казненного…»

Далее текст прерывался, и по свежему глянцевому листу тянулись строгие, с твердыми засечками, буквы:

«Экспериментальный театр Вольдемара Темникова приглашает всех желающих посетить новое иммерсивное шоу “КЛЮЧИ ОТ БЕЗВРЕМЕНЬЯ” в честь всеобщего Дня смеха. Представление пройдет на Дворцовой площади 29 марта 2024 года. Начало в 17:00. Открытая сцена возле Александровской колонны».

Кислотные фиолетовый и зеленый цвета абстракции на фоне букв смотрелись рядом со старославянскими «веди» и твердыми знаками на концах слов так же дико, как смотрелись бы зефирные розочки посреди блюда с обглоданными рыбьими костями.