Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 281 – Екатерина Ландер

За дни наших приключений я немного адаптировался к новой реальности и уже понимал, где сказка для туристов, а где легенда имеет реальный исторический прецедент.

«Ну, это уж совсем невозможная история», — хотел сказать я и даже улыбнулся уже, но поднял глаза на Марго и передумал шутить.

Щурясь, она напряженно вглядывалась в портрет с видом человека, пытающегося что-то вспомнить и одновременно сомневающегося в посетившей его догадке.

— Что-то не так? — спросил я.

— Знаете, ребят, — медленно проговорила Марго. — Я могу ошибаться, но… Я с ним знакома. Пожилой мужчина рассказывал мне про замочных мастеров, когда я нашла тот ключ в сквере возле лаборатории. Вы будете смеяться, но, кажется, это был Александр Пель.

— Ты уверена? — отчего-то встревожился Ярослав.

— Более чем. Смотри. — Марго указала в угол портрета. — Часы. У того человека были такие же.

Я пригляделся. Действительно, почти в углу рамы можно было различить в руке пожилого аптекаря круглые карманные часы на цепочке. В крышке поблескивал большой плоский камень.

Я внимательно рассматривал портрет незнакомца, осознавая, что точно знаю еще как минимум одно его имя. Если чуть изменить прическу, убрать бороду и надеть современный костюм, сходство лиц становилось очевидным.

— Нет, Марго, — наконец негромко проговорил я под всеобщее выжидающее молчание. — Сейчас этого человека зовут вовсе не Александр Пель…

Она, впрочем, не дослушала. Наклонилась, стремительно выхватила из-под осколков белый прямоугольный листок — тот прятался между портретом и задней стенкой рамки.

— Смотрите.

Листок оказался фотографией. Точнее, даже фотокарточкой, как чаще говорили в старину. На поблекшем черно-белом снимке с виньеткой фотоателье проступала фигура молодого человека чуть старше двадцати, может двадцати пяти. Широко улыбаясь, он держал на руках трехцветного, крапчатого окраса кота. Судя по всему, довольно упитанного: сила притяжения тянула кота вниз, на морде было написано все, что он думает о желании хозяина заграбастать его на руки.

— Что это? Никогда его не видел. — Пашка, конечно же, имел в виду снимок, а не самого изображенного на нем незнакомца.

— Даже не знал, что он там спрятан. — Ярик взял из рук Марго фотографию, поднял, разглядывая на свету.

— Надпись! — воскликнула Марго. — Сзади.

Мы перевернули фотографию и прочитали имя, написанное размашистым наклонным почерком:

«Вольдемар Пель».

ЭПИЛОГ Еще не конец. Свое время

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы.

Как можно заметить, восьмистишие Г. Р. Державина, написанное за три дня до кончины поэта (8 июля 1816 г.), представляет собой акростих: по первым буквам строк можно собрать послание — «РУИНА(ы?) ЧТИ», что несомненно отсылает нас к непреложному мировому закону: живо настоящее, пока жива память о прошлом…

Дневниковые записи А. В. Пеля, без даты

Литейный мост, 28 августа 1876 г.,

Александр Пель и Вольдемар Пель

Нева, покрытая мелкой, бликующей на солнце рябью, вздрогнула от подземного толчка.

Волны тревожно зашлепали о берег, разбиваясь пеной на гранитных плитах разрытой набережной. Возле опор строящегося моста показались крупные пузыри. Что-то темное, неразборчивой формы, медленно поднималось из глубины метрах в пяти от берега и наконец всплыло.