Книга Ошибка Пустыни, страница 176 – Мария Соловьева

– Прости, малыш, что отрываю от завтрака.

Лала погладила синие перья, привязала записку, сказала «Лириш» и подбросила сокола. Когда Джох растворился в лазури над куполами Шулая, она вернулась к Тику. Тот был бледен, дышал прерывисто, но обреченности во взгляде поуменьшилось.

– Чем ты меня опоила? Зельем, которое помогает умереть без страха?

– Почти. Оно уводит боль, забирает страх и дает силы бороться за жизнь.

– Ладно врать-то. Из меня почти вся кровь вытекла и кишки чуть не выпали… – Он перевел дыхание. – Пусть я не знахарь, но представляю, сколько крови должно быть в человеке. Во мне столько уже нет.

– Ты плохо знаешь свое тело. Ну-ка, отвернись!

Лала осторожно отодвинула волглую от крови ткань и бесшумно ахнула. В широком разрезе виднелись блестящие петли кишок, но края раны были ровными, а внутренности целыми, будто мясник не хотел повредить потроха.

– Ого, все брюхо вспорото, а мне не больно… – с удивлением сказал Тик, который не послушался и с интересом разглядывал живот. – Значит, недолго осталось?

– Нет, глупый, это зелье работает. Ты лучше расскажи, что случилось.

– Да я толком и не понял. Он позвал меня среди ночи и сказал, что вспомнил, куда его мать-покойница спрятала самоцветы. Обещал показать место, если я прямо сейчас его отпущу. А я-то знаю, что тебе он тоже не особо ко двору, и без совета с тобой не решился. Говорю, мол, давай утром. А он как с цепи сорвался, выхватил нож у Барфа, что в дверях стоял, и перерезал тому глотку, никто пикнуть не успел. Данис кинулся на него с ножом, да какой там! Точнехонько рядом с Барфом и лег. А этот безумный ко мне подскочил и по-змеиному так шепчет: «Продать меня хотел? Совету сдать?» И не успел я рот открыть, он одной рукой меня на стол опрокинул, что твоего ягненка, а глаза такие бешеные, я чуть не обделался. Смотрит и говорит: «Предателю долгой смерти!» – затыкает рот какой-то дрянью и аккуратненько так вспарывает меня, чтоб ни кишок, ни печенки не задеть. Как я сразу не помер, до сих пор чудно.

Пока Тик говорил, Лала приготовила ему питье и еще раз осмотрела рану. Если гонцы обернутся быстро, надежда есть. То ли стражники испугались ее, то ли действительно хотели помочь, только корзинка с ануком и большой мешочек сушеного кровостоя были у Лалы очень скоро. Она промыла рану, поправила кишки, обильно посыпала кровостоем и с помощью ошалевшего Жайаса зашила ее. Потом достала анука и, к ужасу старого капитана, положила змея на свежий шов. Ростер до сих пор с интересом наблюдал, поминутно уверяя Жайаса, что ему не больно, но при виде золотистой змеи напрягся, отчего сквозь шов проступили капли крови.

– Не дергайся! – прикрикнула на него Лала.

– Это же та тварь, что убила Микара!

– Это не тварь, а твой знакомый анук Тик. И он спасет тебя.

– Магия? – с уважением спросил Ростер.

– Не знаю, – честно ответила Лала, – но оно работает.

Лала действительно не знала, поможет ли черноголовому розовый шуларт, способный исцелять ашайнов и других детей Пустыни, но хваталась за любую возможность. И с замиранием сердца наблюдала, как подсыхает шов. Она не рискнула оставлять раненого со змеем наедине, поэтому отправила Жайаса узнать, что за шум снаружи. Жайас вернулся довольно быстро, за ним в слишком низкую для ашайна дверь вошел Лириш.