Книга Ошибка Пустыни, страница 23 – Мария Соловьева

Пальцы на руках и ногах Лалы перестали чувствовать прикосновения. Подвигаться, чтобы согреться, у нее не вышло: тело отказывалось слушаться, оно равномерно коченело. Последних сил хватило на то, чтобы доползти до своего белого дрома. Почему, Лала не смогла бы объяснить. Наверное, дром был единственным близким ей существом. Зверь вдруг зашевелился и открыл один глаз. Удивившись, он некоторое время моргал, а потом неожиданно приобнял Лалу своей длинной шеей. Теряя сознание, Лала скрючилась под брюхом лежащего дрома, а тот, повозившись, свернулся вокруг нее, как кот. Теплее Лале не стало, но страх и непонимание растворились, и благостная тьма затопила ее угасающее сознание.

Тепло и музыка. Переливающийся орнамент перед закрытыми глазами. Легкость и свежесть. И мягкий тычок в щеку. Белый дром, вокруг которого стояли все, живы-живехоньки, еще раз ткнул носом Лалу, и она окончательно поняла, что не спит. Разговоры пустынников, такие непонятные, но прекрасные, вернули Лале способность соображать. Потеплевший песок сменил цвет на нежно-оранжевый. Мягкое утреннее солнце погладило ее по лицу, словно извиняясь за ночной холод.

Лала улыбнулась тем, кто стоял над ней, но не получила в ответ даже прямого взгляда. Вчерашний парень, а может, и не он – по лицам она еще не научилась различать своих спутников – снова подал ей воды и фруктов. Остальные молча разошлись. И через несколько минут дромы уже выстроились в безмолвную цепочку.

Постепенное наступление жары подготовило Лалу, она не испытывала уже такого шока, да и мыслей прибавилось. Ночью она готова была поклясться, что все умерли. Почему она не испугалась, оставшись одна в ночной пустыне, окруженная мертвецами? Наверное, ей было слишком холодно, чтобы бояться и вообще задумываться о том, что происходит. Теперь же, покачиваясь между мягкими горбами, она пыталась понять, что произошло. Скорее всего, пустынники умеют цепенеть на ночь. В одной из книг Асмы Лала читала, что так делают некоторые ящерицы и змеи. Тогда она приняла это все за сказки. Но Асма не раз говорила, что любая сказка вырастает из были.

После заката дромы шли еще некоторое время и резко остановились, когда над горизонтом взошла крупная розоватая звезда. Возможно, и вчера привал был именно в это же время, просто Лала слишком впечатлилась первым днем в пустыне и не обратила внимания.

За скромным ужином приставленный к Лале пустынник научил ее новым словам: «спасибо», «холодно», «спать», «песок» и «плащ». А еще он наконец представился. Звали его Чигиш. Повторяя за ним слова, Лала старалась, как могла, но он перестал кривиться только после пятой или шестой ее попытки. Словами и жестами Чигиш убедил Лалу ни в коем случае не выкапываться ночью из песка, не бояться оцепенения и не трогать никого.

Основательно закопанная Чигишем, она долго не могла уснуть, дышала звездной ночью и представляла, что медленно плывет по пустыне на «Восходе», переваливаясь с бархана на бархан. На миг ей показалось, что она видит не только звезды, но и еще какой-то звук. Лала прикрыла глаза, но тут же на грудь ей опустилась такая тяжесть, что воздух выдавило без остатка. Она распахнула веки и увидела капитана Ростера.

Он был голым, на шее чернела рваная рана, а сквозь его глаза на нее смотрела блистательная пустынная ночь. Когда Ростер начал говорить, из раны полилась темная густая кровь, она капала на песок и превращалась в небольшие сверкающие шарики.