Книга Ошибка Пустыни, страница 25 – Мария Соловьева

– Пить. – Лала не задумалась, на каком языке это произнести. Слово просто выпало из ее рта в песок.

Чигиш молча протянул ей сосуд и даже не стал считать глотки. Она с трудом оттерла с лица присохшую змеиную кровь:

– Спасибо, Чигиш.

Он кивнул, не глядя на нее. Лала повернулась к своему рыжему дрому и приказала жестом лечь. Но зверь всхрапнул и отскочил в сторону. Он заскулил, как собака, и посеменил за караваном, оглядываясь, будто Лала его хочет съесть. Зато старый друг, облачный дром погибшего Ушаша, с готовностью сложился перед ней. Чигиш закричал вслед удаляющемуся каравану. Белая госпожа притормозила, но потом махнула рукой и больше не оглядывалась на Лалу.

А вечером их путь завершился. Сначала Лала увидела высоченные деревья, которых не было ни в ее стране, ни в Шулае. Голый тонкий ствол венчался богатой листвой и выглядел на ветру как могучее зеленое знамя. Под деревьями виднелись такие же белые купола, как в Шулае, один огромный и несколько поменьше. Подъехав ближе, она разглядела идеально круглое озеро, в ряби которого ничего не отражалось. На зеленом берегу топтались белые безрогие козы, точно такие же, как были в замке Фурд. Лала обрадовалась им, как родным. Все наладится. Ростер мертв, змей она больше не боится и теперь находится среди своих.

Новая жизнь Лалы среди ашайнов, как называли себя пустынники, причудливо переплелась со старой: та же работа на скотном дворе, та же неприветливость со стороны окружающих. Первое время ей было трудно, но не тоскливо. Она, как измученный жаждой путник, набросилась на новые знания. Язык давался ей легко, хотя от акцента избавиться не получалось. Служанки, с которыми Лала делила большую комнату, сначала сторонились ее и не вступали в разговоры, но со временем привыкли и даже обращались с мелкими просьбами. А еще ее научили плести косы, положенные для людей ее сословия. О происшествии со змеей никто не вспоминал. Позднее Лала узнала, что госпожа запретила говорить об этом под страхом наказания.

Наказывали слуг просто, без фантазии, которую наблюдала Лала в замке Фурд. Провинившиеся не имели права пить несколько дней, но получали сладкие сушеные фрукты. Лале стало смешно, когда она первый раз увидела такое наказание. Но когда через четверо суток почерневшая, еле живая служанка с безумными глазами откусила край глиняной чашки с водой, Лала решила не испытывать судьбу. Кто знает, как она перенесет подобное, ведь местные с детства привыкают жить в подобных условиях.

Ашайны очень спокойно относились к еде. Даже благородные ели просто: козий сыр, темно-оранжевые слоеные лепешки из местного злака, разнообразные сушеные фрукты, густой пряный суп на козьем молоке и масло юги. Это масло восхитило Лалу. Слугам оно не полагалось, но иногда на скотном дворе ей доставался огрызок лепешки с этим маслом. Ярко-желтое, похожее на то, что делают из коровьего молока, но полупрозрачное, оно имело удивительный вкус: остро-сладкий, с неизвестным Лале пряным послевкусием. Запах масла, казалось, проникал даже через кожу. Кроме приятного вкуса оно имело особое свойство – дарило радость, бодрость и ощущение могущества, но переев его, можно было пострадать от излишней самоуверенности. Лала слышала байку, как один молодой господин из отдаленных земель дорвался до масла юги, объелся его и собрал отряд, чтобы сместить кого-то из Совета Шулая. Все обошлось показательным судом и долгоживущими насмешками, но после этого случая сбор сока юги стал жестко контролироваться.