Книга Ошибка Пустыни, страница 28 – Мария Соловьева

– Не сможешь, – он сказал это спокойно, уверенно и с таким превосходством, что Лала растерялась.

– Это еще почему?

– Что ты знаешь о мастерах Смерти?

– Впервые слышу, – фыркнула она. – Это палачи, что ли?

– Нет.

– Слушайте, я не собираюсь тут оставаться, не хочу ничему у вас учиться, я…

– Ты хочешь до окончания своего срока убирать дерьмо за козами. Тебе не нужны новые знания. Ты плохо сделала тайник. Ты безродная служанка и таковой останешься. А еще ты нащупала нож и прикидываешь, как меня убить, – так же спокойно и уверенно продолжил он. – Не смеши Мастера Смерти.

Лала подавилась своим удивлением и разжала пальцы. Кончик ножа ушел в песок, как в воду, дром хрюкнул, а человек в красном дернул уголком тонкого рта и медленно поднял нож. Попробовав острие, он снисходительно дернул другим уголком рта:

– Ничтожество. Кухонная утварь не должна открывать таинство смерти. Вот, смотри.

Лала пропустила момент, когда в руке у него оказался длинный кинжал – казалось, он просто вырос из ладони. Тонкий и слегка загнутый, он не отражал солнечного света и был черным, как дикий страх. Лала не могла оторвать глаз, кинжал словно поймал ее на крючок, как рыбу. Она протянула к нему руку и ошарашенно заметила, что пальцы дрожат. Слова еле вырвались сквозь стиснутые до боли зубы:

– Что это?

Человек в красном плаще смотрел на нее так же ровно, но в глазах его возник снисходительно-издевательский огонек.

– Ты мне скажи, – ответил он.

– Это… – Лале, казалось, не хватает слов. – Это самое совершенное на свете оружие…

– Оружие – это я, нож всего лишь мое продолжение.

Он вдруг бросил нож на песок, и через мгновение сводящая с ума живая чернота исчезла. На песке лежал красивый, тонкий, изогнутый, но совершенно обыкновенный металлический кинжал.

– Как вы это делаете?

– Это знают ученики, но не козлопасы.

Лала огляделась. Убийственный дневной жар пустыни загнал в укрытия всех. Два человека и скучающий дром были единственными живыми существами на многие шаги вокруг. Один из этих троих был лишним. Лала с трудом успокоила свое сердце и добавила в голос мягкости и уважения – так она обращалась к Ростеру в последние минуты его жизни:

– Господин, а можно поближе посмотреть?

– Да.

Лала подняла нож. Рукоятка в оплетке была невероятно удобной, каждый палец лег мягко и просто идеально. Лале до судорог захотелось иметь такой же, это желание разлилось в груди пряной прохладой, затопило живот, спустилось ниже. Кончики пальцев сладко закололо. Она подняла глаза на Мастера Смерти, чтобы спросить, где такое раздают, и замерла: он расширившимися глазами уставился на оружие в ее руке. По лезвию поползли черные пятна, и в считанные секунды нож приобрел изначальный пугающий облик.

Ровно через три удара сердца Лала лежала на песке, чувствуя спиной адский жар, а человек в красном стоял коленом на ее груди и держал нож у ее горла. Невозмутимость его исчезла:

– На что ты надеялась, скотница? Тебе не справиться с Мастером Смерти, даже не напугать.

Он лгал. Лала это чувствовала. Страх затаился в светлых рысьих глазах, она видела такое у ашайнов, когда ее обнаружили с убитой змеей. Но, в отличие от слуг Ишиндаллы, его испуг растаял очень быстро.

– Я не хотела…

– Врешь. Но это даже хорошо. – Он поднялся и дал ей возможность встать. – Мастер Смерти не обязан всем говорить правду. Кроме учителя. Отведи дрома на место и возвращайся сюда.