Книга Ошибка Пустыни, страница 31 – Мария Соловьева

Он вздохнул, помолчал и продолжил:

– В давние времена мы пробовали привезти кровь и вылить в песок. Нет. Только живая кровь и плоть могут дать шуларт и пополнить Пустыню. Мастер Смерти платит свою цену за то, что лишает жизни любое существо, даже мышь. Он обязательно должен отдать свою кровь. Ты ни разу не платила за смерти, ты убила вне Пустыни, ты осквернена. Но Пустыня может тебя простить. Хотя, на самом деле, ей все равно, просто тебе самой станет легче. Это мы, служители ее, путем долгих наблюдений и размышлений пришли к мысли, что убийства не в песках странно действуют на мастеров, лишают равновесия, кровь их становится скверной, она не дает сильных шулартов. Это нарушает равновесие уже всего мира, а не только Мастера. Словом, запомни главное: смерть только в Пустыне. Ты слушаешь меня? – Он вдруг повысил голос.

– Да, конечно! – Лала вздрогнула и несколько раз кивнула.

– Мастер Смерти рождается единожды на тысячу младенцев. Выучить человека нельзя, если он не рожден для этого. Младенцев, способных убивать, видно в возрасте ста дней. Они не улыбаются никому, кроме матери, и глаза у них намного светлее обычного. Чтобы убедиться в будущем Мастере, ребенку дают выпить воды с тремя каплями змеиной слюны. Простого младенца вытошнит без вреда для жизни, а младенец-Мастер уснет и будет спать сутки. За это время у него на ягодице появляется изображение змеи. Стереть его невозможно, – тут он горько усмехнулся, будто вспоминая что-то, и вернулся к рассказу. – Обычно мастера Смерти – мужчины. И срок работы у нас не дольше трех сотен смертей. Женщина может расплачиваться за смерть до бесконечности, и поэтому с возрастом сила ее становится невероятной. Она может оспорить миропорядок и вершить суд по своему усмотрению. Этого допустить нельзя. И как только Мастерица Смерти отправит в Пустыню тысячного ашайна, она должна остаться там же. Но таких у нас еще не было. Всего три мастерицы, о которых говорят летописи, останавливались на семи сотнях смертей и уходили на покой, селились в уединении и занимались зельеварением. Они разменяли возможность шаткого и опасного всемирного господства на долгую и сытую старость. Мастеров Смерти боятся, конечно, но не ненавидят. Мы как стихия, как явления природы. Пока хватит. Можешь спрашивать.

Лала, убаюканная долгим рассказом, вздрогнула. Подумала лишь мгновение:

– Зачем вам… то есть нам эти шуларты?

– Сила, скорость, быстрое заживление ран, защита от врагов и от гнева Пустыни. Узнаешь подробности, когда прочтешь трактат для учеников. Слишком много говорить, да и не запомнишь всего. – Он махнул рукой, словно отгонял от себя мысль о том, что кто-то способен все запомнить с первого раза. – Многие мастера держат подле себя трактаты, даже будучи опытными.

– А если человек не хочет быть Мастером Смерти? – спросила Лала.

– Так не стоит вопрос. Рожденный быть Мастером воспитывается соответственно и не жаждет другой судьбы. Ты – невообразимое исключение. Насильно тебя заставить нельзя, но иначе ты сгинешь тут на скотном дворе, прожив пустую жизнь и превратившись в песок.

– А есть мастера Смерти, которые уехали за море и там продолжают свою работу?

– Есть, – вздохнул он. – Это наша беда. Они становятся наемными убийцами, лучшими на свете. Их можно пересчитать по пальцам. Но даже с уходом одного нарушается равновесие, нагрузка на прочих мастеров увеличивается.