Книга Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?, страница 140 – Энни Вилкс

— У меня нет выбора, — вздохнула леди Даника. — Я похоронила Ива сегодня утром — и вот я стою здесь. Тан принес присягу как новый властитель Синих земель и так стал и моим господином. Он и раньше был жесток, но теперь по-настоящему неуправляем. Он не отпустит меня.

— Да плевать на Тана! — громким шепотом возразила Кьяра. — Останьтесь во дворце, мать императора — моя хорошая подруга, она искала компаньонку. Или уходите вместе со мной в Красные земли.

— Все не так просто, — нежно прикоснулась к плечу девушки Даника. — Я ценю твою заботу, Кьяра. Но вряд ли герцог Теренер будет мне рад, даже если я соглашусь.

— Я не собираюсь возвращаться к отцу. Он отдаст меня Тану.

— Хоть мне и не удалось переубедить Сфатиона, но я так не думаю. Черный герцог, настаивавший на вашем браке, пропал, и Сфатион не станет исполнять посмертную волю того, кого так ненавидел.

— Степям нужны войска, — словно поменявшись с Даникой ролями, пояснила Кьяра. — Нужен порядок. Отец отдаст меня за это, он ведь понимает, что необходимо его землям.

— Я должна предупредить тебя, — понизила голос леди Даника. — Я думаю, он не в своем уме. Когда мы были в походе, твой отец узнал, кто виноват в смерти его сыновей.

— Узнал? — побледнев, переспросила Кьяра. — И что он сказал?

— Сфатион хотел убить Юорию Карион, но ему не дали. И когда эта женщина погибла, он словно потерял волю к жизни.

«Она не о Дэмине».

Почему это было так важно? Почему Кьяра почувствовала такое облегчение, когда поняла, что отец ничего не знает?

Женщины вышли во второй зал и побрели вдоль длинных скамей, выглядывая знакомые лица. Удивительно, но даже в Стратаците яств на столах было больше, и атмосфера ощущалась как намного более праздничная.

Отец сидел у самого окна, облокотившись на подоконник. Знакомая смесь страха, радости и смущения охватила Кьяру, когда она поняла, что он такой же, каким и был, что война не отняла у него ни рук, ни ног, ни жесткости черт лица. И все же, подходя, она заметила, что щеки отца совсем впали, словно он голодал, а обычно острые глаза будто помутнели и потеряли блеск. На лбу прибавилось морщин, и косы стали совсем седыми.

Отец не заметил ее. Тан, сидевший напротив него, опустошил кубок и согнулся пополам, хватаясь за грудь, но Сфатион, казалось, не заметил и этого, витая мыслями где-то далеко. Кьяра обернулась к Данике и увидела то же мягкое, сочувствующее выражение лица.

Девушка решительно обогнула преграждавший ей путь стол, пробралась сквозь компанию северян и оказалась всего шагах в тридцати от так и не обратившего на нее внимания отца. Ноги отказывались идти дальше, и Кьяра зажмурилась, набираясь сил.

Вдруг теплая рука легла ей на плечо, а вторая — нежно коснулась спины. Кьяра резко дернулась, но тут же оказалась мягко прижата к груди великого лекаря.

— Подожди, — шепнул он ей в ухо и, пользуясь замешательством девушки, обжег невесомым поцелуем висок. — Если я использую завесу здесь, то ее увидят по красному следу. Поэтому не шуми и послушай меня сначала.

— Отпусти. Меня. Немедленно, — процедила Кьяра, правда, перейдя на шепот.

Дэмин сжал ее плечи сильнее, будто эта просьба была невыносимой, — и убрал руки.

— Что?! — повернулась к нему Кьяра, отчаянно старавшаяся не дать себе одурманиться, ища спасения в злости, как и обычно. — Боишься, что я расскажу отцу?