Книга О детях Кощеевых, страница 293 – Алёна Селютина

Евдокии минула шестая зима, когда отец решил, что нянечка ей больше не нужна.

И она осталась одна. Отец старался оградить дочь от тех, кто мог догадаться о ее способностях и как-то повлиять на нее, запретил слугам разговаривать с ней. Сам взялся тренировать ее и требовал докладывать, о чем думали те, кто приходил к нему с челобитными и донесениями. Евдокия сидела за плотной занавеской позади отца и слушала, слушала, слушала… Мужчины, посещавшие ее отца, мыслили о плохом и желали плохого друг другу. Вряд ли их помыслы были тем, о чем стоило знать шестилетней девочке. Но она никогда об этом не задумывалась. Послушно запоминала и пересказывала отцу и пыталась понять их в меру своих сил.

Между тем по палатам поползли слухи: дочь князя – чудовище, и он не зря прячет ее ото всех. И отец остался единственным человеком, чья речь бывала обращена к ней.

Так длилось до тех пор, пока в качестве слуги за трапезой к ней не приставили мальчишку из мелкого боярского рода. Его звали Степаном. Он был ее ровесником. Сейчас Евдокия уже не могла вспомнить его лица, о чем втайне от самой себя горевала. Но за долгое время он стал первым, кто заговорил с ней. В первый раз она промолчала. Во второй – улыбнулась. В третий – не смогла удержаться от ответа.

Степан не думал ни о чем плохом, и она была ему искренне интересна. Они подружились, и целых два года им каким-то чудом удавалось скрывать эту дружбу ото всех. А потом он предложил ей сбежать в сад и поесть яблок…

Прошло так много лет, а княжна всё еще помнила ощущение от тепла его ладони – та была мягкой и широкой, и больше, чем ее. Она помнила, каково это было – бежать за ним по коридорам и прятаться на лестнице, держась за его плечо…

И как много яблок было в саду. Степан предложил ей выбрать самое спелое, самое красное. Она выбрала, он сорвал. Сок брызнул во все стороны, когда Евдокия вонзила в него зубы.

А потом ее отец их нашел.

Кощеева дочка продолжала шептать что-то своему жениху. Евдокия не удержалась и снова скользнула в его разум, подслушивая их разговор.

– …подвернется возможность, беги.

– Нет.

– Да.

Княжна снова рванулась назад, попыталась и не смогла сдержать стона.

Сколько ей было, когда отец впервые приказал внушить мысль другому человеку? А сколько – когда заставил подчинить себе кого-то полностью? Он говорил, что людская жизнь бессмысленна, а значит, ничего не стоит. Что сами боги, назначив их князьями, дали им право решать, кому как жить и жить ли вообще. Что привязывается лишь челядь к своим хозяевам. Что силен тот, кто ни о ком не жалеет и ни в ком не нуждается. Что за добросердечностью скрываются страх и слабость. И доказывал ей это раз за разом, шантажируя бояр судьбою их родни.

Шли годы, и ничего не менялось. Евдокия перестала верить, что кто-то придет и заберет ее у отца. Ростислав был сильнее всех, и от него не было спасения.

А потом однажды он сказал ей, что она выходит замуж.

Княжна до сих пор с отчаянным стыдом вспоминала робкую надежду, затеплившуюся в душе: снова ощутить свою ладонь в чьей-то ладони. Но главным было то, что она покинет дом отца. Наконец-то покинет!

Очень осторожно княжна осведомилась, кто станет ее супругом.

– Я предложил тебя в жёны Кощеевому сынку, – довольно улыбнулся отец и этими словами убил все ее надежды вернее, чем сделал это когда-то взмах его кнута. – Предания лгут: Кощей спрятал свою смерть куда надежнее, чем все думают. Но его сын должен знать, где она. Наверняка Кощей выставил ему щиты, так что, прежде чем читать его, дождись, когда заснет. Уж постарайся сделать так, чтобы царевич не отослал тебя прежде. И не показывай ему свою спину, – поморщился он. – А если не получится выведать про смерть Кощееву у царевича, найди способ узнать об этом у самого Кощея. Мужчины порой бывают откровенны с теми, кто умеет доставить им удовольствие.