Книга О детях Кощеевых, страница 295 – Алёна Селютина

Княжна перевела взгляд на отца, кружащего вокруг трона. И позволила себе помечтать, что Кощей придет и убьет его. И всё закончится.

И Кощей пришел. Евдокия ощутила его приближение так, будто услышала обвал в горах. Грохот нарастал – неумолимый и неукротимый, он был предвестником того, что погребет их всех, и все они навсегда останутся в этом страшном гиблом месте. И, возможно, это был лучший исход из тех, что мог случиться в этих стенах.

* * *

Что расклад не так хорош, как ему мечталось, Демьян понял, лишь шагнув в тронный зал. Ростислава он узнал тут же. От вида Златы с приставленным к ее горлу кинжалом скрутило живот. В метре от князя лежал Яков. Это было совсем плохо. Внука Сокола их с Кощеем план не включал. Утащить двоих тяжелее, чем одного. Внутренний зверь встал и отряхнулся. «Рядом», – скомандовал Демьян. Потерять контроль сейчас было худшим из всех вариантов. Стоит руке князя дрогнуть – и Злата мертва. Ростиславу нужно куда меньше времени, чтобы перерезать ей горло, чем им с Кощеем, чтобы принятые меры возымели эффект.

У дверей зала обнаружилось двое дружинников. Между ними покачивался старик. Дружинники были напряжены и напуганы, а у старика Демьян не уловил ни мыслей, ни эмоций.

«Что делать?» – спросил Демьян Кощея.

«Жди», – ответил он.

– Я пришел, – прогремел отец, как показалось, не только на весь тронный зал, но и на всю Навь. – Чего ты хочешь?

– Того же, чего и всегда, – скривился Ростислав. – Твоей смерти.

– Тогда зачем тебе моя дочь? Отпусти ее, и мы сразимся.

Ростислав засмеялся, его рука дернулась, и из-под лезвия у горла Златы выступила капля крови. Злата не вскрикнула. Она во все глаза не мигая смотрела на отца, прикусив губу.

Демьяна, державшего связь с Кощеем, обдало вязким, тягучим желанием уничтожить. Оно было настолько глубоким и всепоглощающим, что Демьян испугался, забарахтался в нем, пытаясь отделить его от собственных чувств. Зато его зверь потянулся к этому мраку, лизнул его с благоговением и стал сильнее.

– Много моих воинов пало, сражаясь с тобой, – ответил князь. – Я не собираюсь так бессмысленно умирать. Но я пришел сюда, сам пришел, и никто не скажет, что я повел себя как трус.

– Из-за чего мы враждуем? – спросил Кощей. – Я что-то сделал твоему роду?

– Всему роду человеческому! – завопил Ростислав, крепче перехватывая Злату. – А впрочем… Мы же тут сейчас наедине, да? Почему бы не говорить откровеннее? Когда-то я думал, что, убив тебя, смогу облагодетельствовать народ, люди пойдут ко мне и в благодарность за их освобождение признают мою власть над ними… А потом я понял. Люди идут не к тому, кто был к ним добр, – они склоняются перед тем, кто сильнее. Посмотри: они ненавидят тебя, но годами платят дань, чтобы ты уберег их от тех, кто обитает в этих проклятых местах. Но они ошибаются. Ты стар и слаб. Ты размяк настолько, что позволил себе отойти от дел; тот, кого ты называешь своим преемником, даже не твой выродок, а свою дочь ты спрятал ото всех. Ты уже ничем не способен управлять. Пришло время уступить свое место. И разве не знак, что это время пришлось именно на мою жизнь? Хочешь спасти дочь, Кощей? Отдай перстень.

– Почему я должен тебе верить?

– А у тебя есть выбор?

Кощей сощурился.

«Подойди к нему максимально близко. Как только появится возможность, хватай Злату, накинь на нее взороотводящий».