Книга Две невесты генерала дракона, страница 23 – Кристина Юраш

— Не надо смотреть на меня как на чудовище, — произнёс главный врач, глядя на меня с интересом. — Просто в том крыле у нас находятся мужчины, и я бы не хотел ненужных встреч. Знаете, они иногда заканчиваются колыбелькой.

Она меня узнала! Афелия меня узнала. Пять месяцев назад. Перед глазами возникло белоснежное поместье с винными шторами. Служанки обсуждали свадебное платье и сколько закусок останется после праздника. Икающая от слез Афелия, которая не желала становиться женой старикана. Влюбленная в молодого виконта, захлебывающаяся рыданиями. На полу флакон из-под какого-то зелья. Ведро, промывание желудка, противоядие и рука, схватившая меня за одежду. Умоляю. Помогите!

— А что с ней случилось? — спросила я, слыша отдаленные крики.

— Она сбежала с каким-то виконтом, прихватив фамильные драгоценности. Они обвенчались. Виконт, не будь дураком, тут же явился к родителям невесты и потребовал приданое. Получив приданое, он еще месяц пожил с молодой женой, тратя деньги супруги направо и налево. Потом жена ему надоела, и он просто избавился от нее, чтобы продолжать жить на широкую ногу за ее счет, -

заметила Мадам Лоуфул, укоризненно вздыхая.

Боже мой… Я почувствовала, как подо мной словно уходит земля, как будто всё вокруг превращается в зыбкое облако.

— Так что она теперь живет здесь. Родители отказались забрать ее домой. Мужу она тоже не нужна. Но они исправно и очень щедро оплачивают ее содержание здесь, словно платят за тень, которая олицетворяет её существование.

— И вам не стыдно удерживать здесь здоровых людей? — резко спросила мисс Орвал, её голос полон гнева и сочувствия.

— Милочка, — тихо ответила мадам, — надеюсь, ты понимаешь, что когда речь идёт о больших деньгах, жизнь какой-то там наследницы не имеет абсолютного значения. Я тоже давала клятву спасать людей, и сейчас этим и занимаюсь. В данный момент я спасаю жизни бедняжек, ведь наверняка у кого-то из алчных родственников, которым красавица стоит поперёк горла, уже подготовлен яд и заготовлена проникновенная речь на похоронах.

Она промолчала, обводя взглядом коридор.

— Здесь, конечно, не роскошная усадьба, не золотые залы и шёлковые шторы, но есть комнаты, есть сад. И согласитесь, это намного лучше, чем если бы её просто отравили и похоронили под тяжелой плитой в семейном склепе.

Мадам Лоуфул снова смерила нас взглядом.

— С девушками персонал справляется сам! Нам нужны сиделки для солдат, — сказала она. — Итак, у вас есть опыт общения с ранеными солдатами?

— Есть немного, — ответила я, вспоминая, как привезли партию раненых. Добротой и уходом можно творить чудеса, словно возвращая к жизни тех, кто однажды казался потерянным. Заботясь о них, словно о детях, учила их снова жить после тяжелых ранений. Я приносила букеты, читала газеты, пыталась настроить их на новую, мирную жизнь. Хотела показать, что жизнь бывает прекрасной. Говорила им о доме, о любви, о будущем. Кто-то мечтал о женитьбе, кто-то о семье, кто-то хотел вернуться и восстановить лавку отца.

Это помогало им верить в лучшее, дарило надежду. Но разве это — лечение?

Кто-то хотел построить свою лесопилку или открыть маленькую лавочку. Я находила эти мечты под слоем сажи и копоти, вытаскивала их из криков раненых товарищей, свиста заклинаний и звона пуль. Мы всегда обсуждали такие мечты, я давала советы, как лучше их осуществить, и при этом видела, как пациент идёт на поправку. Нет ничего страшнее, чем видеть, как человек разучился мечтать. Если человек перестает мечтать, строить планы и ставить цели — это очень плохой знак.