Книга Две невесты генерала дракона, страница 39 – Кристина Юраш

— Так что там с новенькой, — послышался мужской голос.

— А! Я отвлеклась. Прости. Как только ее отец умер, так родственники налетели как коршуны на ее деньги. А поскольку отец все оставил ей, то решено было признать ее сумасшедшей, назначить опекуна и отправить ее сюда.

— А за девочку сколько дали? — спросил мужской голос.

— Довольно приличную сумму. И это пока аванс. Потом сумма будет капать каждый месяц. Они же не хотят, чтобы мы выписали ей справку о том, что она вполне себе дееспособна и никакими расстройствами больше не страдает. Что она полностью излечилась от несуществующего душевного недуга? Так что надо отдать распоряжение обустроить ей комнату. Отдать должное, девочке просили обеспечить комфорт. Только где я его возьму? У меня и так все комнаты заняты! И все палаты! Если бы не эти солдаты, то я бы, конечно, не переживала. Но они занимают почти целое крыло, а толку с них никакого. И денег тоже. Те жалкие гроши, что платит за них корона — просто смехотворны!

— Мне кажется, что новая сиделка отлично справляется, — заметил мужской голос. — Многие из них идут на поправку. По-крайней мере, я вижу блеск адекватности в их глазах.

— О, Аллегра — молодец. Чем быстрее она вернет их в нормальное состояние, тем быстрее они освободят палату, — согласилась Мадам Лоуфул. — А палата мне как раз нужна.

Разговор стих, а я осталась в замешательстве. Теперь я понимала, за счет чего существует больница.

И при мысли об этом мне вдруг становилось как-то гадко. Удерживать девушек здесь, получать за них оплату, пока кто-то пилит или транжирит их деньги, было очень низко и даже подло.

Но с другой стороны я понимала, что здесь они хотя бы живы. И, видимо, у больницы нет других средств к существованию, кроме неугодных жен и раздражающе — лишних родственниц.

— А еще, доктор Вуд, я вами ужасно недовольна, — произнесла строгим голосом Мадам Лоуфул. — Вы пропустили кашель у Мэрэлин Пик. Я требую, чтобы вы осмотрели ее и дали настойки. За нее, между прочим, муж исправно отстегивает тысячу лорноров ежемесячно, пока живет в Столице с любовницей. Если с ней что-то случится, то мы лишимся тысячи лорноров ежемесячно. Так что будьте внимательны. Я хочу, чтобы девочки прожили как можно дольше. Ведь чем дольше они живут, тем больше денег мы получаем.

— Я обязательно исправлюсь! — послышался голос, а я как никогда чувствовала острые грани несправедливости этого мира. — Сейчас же зайду к ней в комнату и осмотрю ее.

Голоса стихли, и на этот раз окончательно, а я отправилась читать письма, отобранные жесткой рукой цензуры.

Читала я сбивчиво, немного нескладно, ведь мысли мои были сейчас далеко.

Я чувствовала себя соучастницей преступления. Кто бы мог подумать, что их не интересует выздоровление — их интересуют только деньги. Эти мысли словно ледяной поток пронеслись по моему разуму, заставляя сердце сжиматься от обиды и разочарования.

Я чувствовала, как внутри меня борются чувства — с одной стороны, долг перед пациентом и профессиональная этика, с другой — жёсткая реальность корысти и безразличия. В этот момент я поняла, что должна сделать трудный выбор: продолжать скрывать правду или рискнуть и раскрыть происходящее.

Пообедав, я медленно встала и направилась в палату для обхода больных.