Книга Дочь врага Российской империи. Салага, страница 14 – Василиса Мельницкая

— Так тебе… все равно, куда?

— Ага. Еще хорошо, общага есть. Годик перекантуюсь, там решу, куда податься.

— То есть, ты уверен, что поступишь?

— Яр, я экзамены завалил, потому что неправильно отвечал на вопросы, а не потому что дебил, — сообщил Миша, прожевав.

— А нормативы?

— Я б на твоем месте за себя переживал бы, — хохотнул он. — Не обижайся, но…

Он развел руками.

— Посмотрим, — пробурчала я.

Миша съел и пасту, и пиццу. Я ограничилась одним куском. О себе тоже рассказала. Версия о Ярославе прошла проверку. А когда Миша упомянул, что родом он из Кисловодска, я, наконец, поняла, почему его имя показалось мне знакомым.

Миша был пациентом Николая Петровича. На отдыхе мы гуляли по парку, и на нижнем уровне встретили мальчика в инвалидной коляске. Его сопровождала мама.

Была ли та встреча случайной? Николай Петрович и Лариса Васильевна не заводили знакомств на улице, а тут… Я плохо помню Мишу. Кажется, мы с ним даже о чем-то разговаривали. В итоге, Николай Петрович Мишу прооперировал, вылечил. Все же как тесен мир…

Мы с Мишей вместе вернулись туда, где оставили свой транспорт. Рядом с байком стоял огромный чемодан.

— Ну вот… — пробормотал Миша.

Он заметно расстроился.

— Что случилось? — спросила я. — Это твое?

— Да. — Он пнул чемодан. — Я-то думал, побесится, да отойдет. А она… Вот.

— Из дома выставили? — догадалась я.

— Ага. Ничего, в общаге поживу. Только вот куда до зачисления податься…

Миша почесал в затылке. За еду в ресторане он расплатился сам. Но не факт, что не отдал последнее.

— В гостиницу? — предложила я.

— Не. Может, и наскребу на одну ночь, но при таком раскладе мне б до стипендии дотянуть.

Значит, денег у него нет. Мать, наверняка, надеется, что сын придет с повинной, будет умолять о прощении и подчинится ее воле.

— Ничего, что-нибудь придумаю, — взбодрился Миша. — Совсем худо будет, байк продам. Он мой.

Байк ему было жаль. Я остро ощутила его эмоции: байк он любил, сильно. Подарок отца? Миша упомянул, что живут они вдвоем с матерью.

— Ну… — Я недолго колебалась. — Можно ко мне. Квартира не моя, теткина, но тетка на даче. Только уговор — без безобразий. Мне проблемы не нужны.

— Правда? Можно⁈ — обрадовался Миша. — Да ты просто мое спасение!

В порыве чувств он хлопнул меня по плечу.

— Буду ниже травы, тише воды, — пообещал он. — Я твой должник, Яр.

— Сочтемся, — фыркнула я.

Рискованно? Пожалуй. Жить в одной квартире с малознакомым мужчиной в моем случае… еще и глупо. Ведь теперь ни на минуту не расслабиться. И Карамельке опять придется притворяться кошкой. Но опасности я от Миши не ощущала. Он смешной, нелепый, но открытый, без заморочек. Не полезет же он ко мне во сне! Ведь я для него — парень. А в ванной комнате и туалете дверь с задвижкой. И вообще… Николай Петрович старался, лечил этого балбеса. Как же мне теперь его на улице оставить? Если бы он местным был, то пошел бы к друзьям. Так ведь нет у него тут приятелей.

Все равно это ненадолго.

Карамельке Миша понравился.

— Ой, какая ко-о-отя… — протянул он, едва увидел кошку. — Твоя?

— Теткина, — с сожалением соврала я.

Миша потискал Карамельку и спросил:

— Где мне кости кинуть? Я б в душ сходил, да покемарил.

Я определила ему место на диване в гостиной, выделила полотенце, разрешила пользоваться шампунем и предупредила, что прибью, если он тронет мою бритву.