Книга Дочь врага Российской империи. Салага, страница 15 – Василиса Мельницкая

— Что ж я, зверь какой, что ли, — пробурчал Миша. — Ща гляну, в чемодане должна своя быть.

Едва в ванной комнате зашумела вода, зазвонил телефон.

— Здравствуй, Ярослав, — прошипела трубка голосом Александра Ивановича.

Ха! Уже доложили.

— Здрасьте, теть Саш, — ответила я. — Как вы там? Не сильно устали? Когда домой собираетесь?

— Ты что творишь? — рявкнула «тетя».

— А у меня все хорошо, теть Саш. Документы приняли. Да, успел. И даже не последним был. После меня чудик пришел. Из дома сбежал, не захотел по мамкиной указке жить. Мишка Ракитин.

— Кто-о⁈ — выдохнул Александр Иванович.

— Ой, теть, вы его знаете? — обрадовалась я.

— По отцу — Всеволодович?

— Ага.

— Это он по матери Ракитин. По отцу — Бутурлин.

— Внебрачный сын? — спросила я, прикрыв трубку рукой.

Бутурлины — еще один боярский род из великой семерки. Везет мне, однако, со знакомыми.

— Законный. В разводе родители. Короче, Ярослав! Накосячишь — пеняй на себя.

— Все хорошо, теть Саш. Кошку я кормлю, цветы поливаю.

Александр Иванович хмыкнул и повесил трубку.

Краем уха я слышала, что вода в ванной комнате шуметь перестала. Но, развернувшись к двери, никак не ожидала увидеть Мишу… в чем мать родила. Он даже полотенце вокруг бедер не обмотал! И правильно, кого ему стесняться? Ярослава?

К такому меня Сава не готовил. Но я не зря два года на медицинском отучилась. Во-первых, строение тела знала на отлично, и не такое на картинках в атласе видела. Во-вторых, могла представить, что этот мужчина — пациент, а у пациентов, как известно, нет пола.

Миша же прошлепал к чемодану и достал из него трусы.

— Тетя звонила?

— Ага, — ответила я, стараясь и не пялиться, и не отводить стыдливо взгляд. — Все в порядке, она пока не собирается возвращаться.

— Лады. — Миша щелкнул резинкой. — Не обидишься, если я посплю?

— Да не вопрос, — бодро ответила я.

А я, пожалуй, нарушу обещание и пробегусь еще раз по датам. Грамматику еще нужно повторить. И формулы.

Острые зубки Карамельки больно впились в ногу.

— Ай! — подпрыгнула я. — Хорошо, хорошо, не буду. И чем мне тогда заняться, а?

Карамелька легла на пол, пузиком кверху. Мол, чеши котика. Я забрала Карамельку в спальню, прилегла ненадолго, наглаживая ей бока и уши, да не заметила, как уснула.

Проснулась вечером. Солнце садилось. В квартире одуряюще пахло чем-то вкусным, жареным и сладким. На кухне хозяйничал Миша. В трусах.

— А, проснулся, — бросил он, заметив меня. — Ничего, что я тут…

— Норм, — отмахнулась я, зевая.

— Лады. Садись, ужинать будем.

— Ты готовить умеешь?

— Не велика наука, — хмыкнул он. — Хочешь, и тебя научу.

— Я умею.

— Ну, таких оладьев ты точно не ел, — довольно сообщил он, переставляя на стол тарелку с горкой пышных золотистых оладушков. — Ща, там еще картошка с салом. Слушай, я кошку оладушкой угостил, а она сожрала. Ничего?

— Ничего. Она и от картошки с салом не откажется.

— Мяу, — подтвердила Карамелька.

«Могла бы и разбудить», — мысленно сказала я ей.

Карамелька сделала вид, что не услышала. А я взяла оладушек, щедро намазала его сметаной и откусила. Он оказался с припеком — с яблочной начинкой.

— Вкусно, — одобрила я.

— Эх, пивка бы, — вздохнул Миша, водружая на стол сковороду с жареной картошкой.

— После поступления, — ответила я с набитым ртом.

— Заметано, — одобрил он.

Запахло сюром. Я, безусловно, представляла, как буду «вливаться» в мужской коллектив. Не зря меня к этому два года готовили. Но все же вот такие посиделки… непринужденный разговор…