Книга Дочь врага Российской империи. Салага, страница 6 – Василиса Мельницкая

Серьга — громко сказано. Маленький «гвоздик», едва заметный на мочке. Но все же заметный. Артефакт проецировал иллюзию, питаясь от моей силы. Заглянуть под маску можно, но для этого нужен повод. Мы же не проверяем всех, с кем сталкиваемся — истинное у него лицо или иллюзорное. На всякий случай, под маской веснушчатого парня была еще одна, с шрамами на лице. По замыслу Александра Ивановича тот, кто вскроет первый слой защиты, натолкнется на второй — и решит, что курсант скрывает шрамы.

Остальные «женские особенности строения тела» мне приходилось прятать при помощи подручных средств. Рост решили не трогать. Моя «мелкость» вполне объясняла и небольшой размер обуви, и тонкие кисти. Грудь скрывал корсет. Из какого прабабушкиного сундука Александр Иванович извлек эту жуткую часть женского гардероба⁈ Оказывается, в начале двадцатого века был моден «мальчишеский силуэт», и женщины скрывали грудь, утягивая ее корсетом. К счастью, меня поддержал Сава. Старый корсет сковывал движения, и для меня разработали модель из эластичной ткани, используя корсет, как образец. И это не единственная «лишняя» деталь моего нижнего белья.

Все же академия госбезопасности — не военное училище. Обучение там не предполагает жизни в казарме, где все эти хитрости не имели бы смысла. Достаточно одного посещения общей душевой. Здесь же иногородние курсанты живут в общежитии, в комнатах по два человека. Новички-первокурсники — всегда с кем-то со старшего курса. Так, по мнению руководства, их проще обучать внутреннему распорядку и поддерживать дисциплину. Саву Александр Иванович выбрал с той целью, чтобы моим соседом оказался кто-то знакомый. Тот, кто не нарушит мои личные границы и сохранит секрет.

И ничего я не боялась так сильно, как этого соседства. Саве я доверяла, он не воспользуется моей уязвимостью. А вот в себе уверена не была. То есть, я знала, что справлюсь. Но вот какой ценой… И то, что Сава — эспер, как и я, только все осложняло. Я смогу вести себя независимо, но прятать эмоции гораздо сложнее, чем… особенности женского строения тела.

— А как же… тетя? — спросила я, осматриваясь в квартире, где мне предстояло ночевать в ближайшие дни.

Нас никто не встретил, дверь Сава открыл ключом.

Матвей, стоящий рядом со мной, вздрогнул. И я почувствовала его замешательство. Впрочем, оно быстро прошло.

— Глаз дергается? — хмыкнул Сава, обращаясь к Матвею. — Вот и у меня дергался, пока не привык.

— Да пи… — Матвей взглянул на меня и осекся. — Кошмар, короче.

— Я вам не мешаю? — мрачно поинтересовалась я.

Обсуждали они мой голос, который стал звучать ниже и грубее, благодаря тому же артефакту в ухе.

— А тетя на даче, — сообщил Сава. — Огурцы в банки закатывает и варенье варит.

— О, я тогда отключу…

— Нет! — рявкнули хором Матвей и Сава, едва я потянулась к серьге.

— Яр, договаривались же! — добавил Сава. — Входи в образ, привыкай так жить.

— Ну да, это же не вам хрень на сиськи давит, — проворчала я.

— Так… поздно жаловаться, — философски заметил Матвей.

А Карамелька потерлась о мою ногу, успокаивая.

Химеру Александр Иванович считал моей ахиллесовой пятой. Заселиться в общежитие с домашним питомцем невозможно, тут никакая магия не поможет. Это как визитная карточка с надписью «Эспер». Поэтому договорились, что Карамелька будет жить у Александра Ивановича, а по вечерам — приходить в нашу с Савой комнату, через Испод.