Книга Нарисую себе счастье, страница 108 – Марианна Красовская

Вернувшийся Казимир был хмур. Кивнув друзьям, сообщил:

— Говорят, Демид срочно уехал куда-то с господином Тумановым. Очень странно, конечно. Мари, ты выглядишь уставшей. Не хочешь уйти пораньше?

Я только кивнула. Супруг приобнял меня за плечи и повел к выходу. Уже темнело — зимой солнце заходит рано. Снегопада сегодня не было, небо было высоким и ясным, можно было разглядеть даже бледный серп месяца.

— А поехали кататься на санях? — вдруг предложил мой супруг. — К реке да через лес, а?

— Замерзнем, наверное, — усомнилась я.

— А мы в меха укутаемся. Завтра уж домой возвращаться, а ты ни разу за городом не была!

— А поехали!

Поймав извозчика, Казимир приказал:

— На Торговую площадь!

И тихо мне пояснил:

— Там всегда можно свободные сани найти. За городом на карете никак, там всегда дороги заметает. Ничего, слышал я, государь указ подписал о строительстве железной дороги. Скоро сани да кареты в прошлое уйдут. Все будем ездить на паровых повозках!

Я не стала напоминать ему, что он навряд ли доживет до тех чудных дней. Уверена, он и сам все понимал.

Сани, действительно, нашлись, да не одни. Казимир выбрал самые ладные, нарядные, да с меховыми шкурами внутри. Как это было весело — мчаться по голубому снегу, хохоча и захлебываясь от ледяного ветра! Реку видно совсем не было, а вот лес я разглядела — черные росчерки стволов, сизые лапы елей, сугробы в рост человека, трещащие от мороза ветви.

— А ну стой, — вдруг гаркнул Казимир, и сани послушно и мягко притормозили. — Мари, не туда смотришь. Вверх взгляни!

Я запрокинула голову и ахнула. Словно кто-то выплеснул на краску на черный холст! Зеленое, розовое, лиловое растекалось по небу, переливаясь, сияя… и до того это было прекрасно, что на глаза невольно навернулись слезы. А Казимир вдруг схватил меня в охапку и крепко поцеловал.

— Так ты этот день еще лучше запомнишь! — шепнул он мне.

Я верила ему. Самый странный, самый счастливый день в моей жизни. Быть может, я никогда не буду так счастлива больше! Боль, что никуда не делась, придавала этому хмельному напитку капельку горечи, и оттого было еще вкуснее…

Возвращение домой далось мне куда тяжелее. Во-первых, меня начало тошнить. Во-вторых, с нами ехал Синицын, а это значило, что никаких больше поцелуев и милых бесед не предвиделось. Меня все страшно бесило, особенно встревоженные разговоры про исчезновение Гальянова. Казимир попытался что-то узнать о судьбе друга, но увы — Туманова тоже разыскать не смог. Я же, разумеется, молчала. Да и что я могла сказать? Дознаватели не делились со мною своими планами…

А мужчины, оказывается, еще большие сплетники, чем мы, женщины! Чего я только не услышала за эти две бесконечные недели… Князь Барги не женится потому, что ему претят покорные и скучные икшарки. Князь Авелари, напротив, был женат трижды, и у него — семь дочерей и ни одного сына. Первых двух жен он вернул родителям потому, что они не могли подарить ему наследника, теперь вся надежда на молодую супругу. Авелари специально взял себе девушку из довольно бедной семьи — но зато единственную сестру двенадцати братьев. Как в сказке какой-то, честное слово! Не поверила бы, если бы сама этого Авелари на выставке не видела. Молодая супруга пока никого не родила, но даже если и родит дочку, развода больше князю не видать, потому что братья пообещали оторвать ему голову, если их сестра только пожалуется…