Книга Нарисую себе счастье, страница 18 – Марианна Красовская

— Маруш, а ты ведь грамотный? — заглянул в кабинет Хозяин, уже в суконной тужурке и фуражке с козырьком. — Писать быстро умеешь?

— Разумеется! — тут же подскочила я, с надеждой глядя на него.

— Со мной на карьер хочешь? Будешь мне секретарем. Вижу, что хочешь, — и Долохов как-то по-доброму усмехнулся. — Бери блокнот и карандаши, поехали.

У Казимира Федотовича была точно такая же бричка-эгоистка, как у мэтра Пиляева, я точно это знала. Верхом я не умела, а вот на бричке кататься — любо-дорого! С радостью я запрыгнула на потертое кожаное сиденье рядом с Хозяином и завертела головой. К речке, знамо, поедем. Где ж еще глину добывают?

Много земли у Долохова. Он — один из первых богачей на Юге. Сам всего добился, сам заработал. Прелюбопытнейший человек.

— На этом карьере белую глину добывают, — пояснял он мне по дороге. — Где река разливается, там красная. А выше можно и голубую найти, зеленую.

— Это где владения князя Озерова?

— Верно.

— А он глину не продает? Из белой глины тонкий фарфор делается? А из голубой какой?

— Тоже тонкий. Но при обжиге и голубая, и зеленая глина коричневой становится.

— Так неинтересно, — расстроилась я. — Нужно, чтобы голубой оставалась. А от чего цвет глины зависит?

— В красной окиси железа много. А в белой ее нет почти. Вот и вся разница.

— А зеленая с голубой?

— Окись меди. Есть еще черная глина, но в наших местах ее мало. А жаль, из нее чудные вазы лепить можно, если с белой смешивать.

— А вы сами придумали вот это все? Ну, сервизы и вазы?

Долохов покосился на меня с веселым недоумением и покачал головой.

— Маруш, так горшки испокон веков из глины делали, красками красили и в печи обжигали. Так же как и стекло на Севере варили, там пески тоньше. Я лишь придумал, как чашки да тарелки на пресс ставить. Так куда быстрее и дешевле производство. Да и то… на Севере сложные вазы и прочую стеклянную посуду давно делают с помощью пресс-форм.

Я нахмурилась. Почему-то мне хотелось, чтобы этот человек был самым настоящим магом, а не просто дельцом.

— О чем задумался?

— А вы — маг, Казимир Федотович?

— Маг. Элементалист.

— Как это?

— Могу материалы всякие соединять. Нагревать могу немного. А если инструмент подходящий найти, то и с металлами работать могу. Но мне металлы даются плохо, а вот пластичное что-то…

— Вроде глины?

— Да. Вот глина или стекло — это мне под силу.

— Стекло разве пластичное? — удивилась я. — Оно же хрупкое! Бьется?

— Если нагреть — его ножом резать можно. Эх, свожу тебя и на стекольный завод. Мне там мастера предлагают попробовать кубки разноцветные делать. Из голубого, желтого и лилового стекла.

Я слушала рассказ Долохова затаив дыхание. До чего ж умный мужчина! И в деле своем разбирается досконально! А уж когда мы на карьер приехали, и Хозяин сразу в ямы полез, я еще больше восхитилась. Не боится он испачкать ни руки, ни портки!

Сунулась было за ним, тут же увязла. Насилу ботинок вытащила из мокрой земли. Нет уж, я по травке похожу да по досочкам. Не для меня этакая грязь.

— Вы, черти, чего творите? — раздался из ямы рык Долохова. — Ослепли совсем? Здесь уж и глины-то не осталось, сплошной песок! Рыть вправо надобно!

— Так заливает, Казьмир Федотыч! Куда дальше-то? Берег оползать начинает.

— А доски вам на что? Крепите! А инженер где? Запиши-ка, Маруш — инженеру штраф! Недоследил! Эх, все самому нужно делать!