Онлайн книга «Нарисую себе счастье»
|
— Мне скучно. — Рассказать тебе анекдот? — Нет, лучше поцелуй. — Что? — А вот теперь он широко открыл глаза и удивленно на меня посмотрел. Вместо ответа я повернулась и прикоснулась губами к его шее. Он застыл как каменное изваяние. Приняв это за добрый знак, я потянулась к медным пуговицам тужурки. Он не сопротивлялся. И лишь когда я запустила пальцы под его одежду, когда принялась гладить и целовать куда более активно — в подбородок, щеки, нос — отмер. — Ты чего творишь? — Останови меня. — Ну уж нет. Продолжай теперь. И откинулся на сиденье, расслабляясь и широко расставляя колени. Если б не легкий румянец и сдавленное дыхание, я б подумала, что он надо мной смеется. Но нет — испытывает, как далеко я зайду. Напрасно он во мне сомневается. Я очень-очень смелая рядом с ним. Оседлала его колени, обвила руками шею, потянулась к губам. Поцеловала нежно, обвела языком его рот. Прижалась тесно-тесно, ощутив, что мои игры вовсе не оставили его равнодушным. — Милая, здесь совсем не место, — хрипло выдохнул он, но все же подался мне навстречу. Левая его рука легла на мой затылок, уже не позволяя ускользнуть от быстрого жадного поцелуя. Вторая ладонь опустилась на спину, но надолго там не задержалась, поползла ниже. — Останови меня, — повторила я, пьянея от его поцелуев. Мне так нравилось, что он не может передо мной устоять! — Я приличный мужчина и отказать девушке не посмею, — прогудел Мир, переворачивая меня на своих коленях. — Но ты не понимаешь, о чем просишь. Заниматься любовью лучше в постели, моя пчелка. Гораздо удобнее. И никто не помешает. К тому же холодно и слишком много одежды. Я вздохнула недовольно и, поерзав, попыталась встать. Не пустил, крепко прижимая к себе. — Ну уж нет. Ты хочешь — ты получишь. Его пальцы ловко перебирали подол. Словно сама собою распустилась завязка толстого шерстяного чулка. Рука скользнула выше. А потом мужская ладонь закрыла мне рот — и надо сказать, весьма своевременно. Потому что я готова была стонать и плакать от его умелых ласк. О, Мир прекрасно знал, как доставить удовольствие женщине! А еще я поняла, что сама еще толком не вкусила телесной любви. И когда карета наконец остановилась у постоялого двора, я готова была накинуться на своего мучителя, сорвать с него одежду, искусать его, исцарапать, толкнуть на кровать, оседлать… Что и сделала, едва только за нами закрылась дверь номера. Мы отказались от ужина, с жаждой бросившись в объятия друг друга. Мне совершенно снесло голову. Никогда я не думала, что можно так желать мужчину, так наслаждаться каждым прикосновением. Без стыда и робости раскрываться перед ним, отдаваться, любить… Лишь поздней ночью Казимир с блуждающей улыбкой высвободился из моих объятий и сходил за ужином. Накормил меня, помог искупаться… а потом сказал, что я сама виновата во всем. И что я высплюсь в дороге, тогда мне не будет скучно. И что нам ехать на Север почти неделю. А я что, я только радовалась! *** Неудивительно, что северные города вызывали у меня чистый восторг. О, эти серые стройные здания! Эти светлые широкие улицы! Эти меха… И сани, и газовые фонари, и узкие стрельчатые окна. Все вокруг было белым, словно чистый холст. Кажется, на Севере и вовсе нет ярких красок. Взять бы кисти… Но сначала — спать, спать, спать. |