Книга Княжна. Тихоня. Прачка, страница 52 – Марианна Красовская

— А разве чтобы получить мужчину в свою постель, непременно надобно замуж выходить?

— Не надобно, — подтвердил Симеон. — Но ведь честь и достоинство…

— Честь и достоинство — удел знатных господ, — с горечью ответила я. Попал все же в больное место… вовсе он не дурак, каким прикидывается. — А для вдов и сирот это лишь слова. Холод сильнее чести, и достоинством сыт не будешь.

Я знала, о чем говорила. Первое время и голодать приходилось, прежде чем я поняла, что не за себя одну отвечаю, а в первую очередь за детей. Нужно стать сильной и смелой ради них.

И я стала.

— Ватрушки с творогом и яблоками, — торжественно объявила Павлина. — Еще горячие. Налить вам чаю, Симеон Святогорович?

— Я сам, ступай.

Служанка, явно неравнодушная к княжичу, послушно удалилась, а Симеон стал хозяйничать. Налил травяного чая в большую чашку, поставил на край стола, придвинул стул с высокой спинкой.

— Садись, Марта, чаевничать будем.

Я отказываться не стала. В доме Озеровых вряд ли мне в чай какого зелья подольют, к тому же Симеон и себе налил. А ватрушки и пахли замечательно, и на вид хороши и весьма.

— И все же, Марта, на Юге замуж надобно выходить. Здесь женщин не обижают.

— И все же, Симеон Святогорович, я сама решу, что мне надобно, а что нет.

— Детям рука мужская нужна.

— Зачем? Чтобы их наказывать?

— Наставлять. И любить. И учить.

— С наставлениями и любовью я и сама справлюсь. А для учебы учителя имеются.

Препираться с княжичем оказалось весьма приятно. Он не кривился в ответ на мою очевидную грубость, а только посмеивался. Все же — вот оно, воспитание.

Хм. То есть я за последние четверть часа посчитала Симеона петухом, козлом, невоспитанным мужланом и… приятным собеседником? Какой разносторонний молодой человек!

В гостиную зашла Милана. Как меня и предупреждали, в мужских портках и широкой рубахе, скрадывающей живот. Зевнула, прикрывая рот ладошкой, уставилась на самовар.

— Сема, что ж меня не позвал? Я тоже чаю хочу!

— Садись, душа моя. Сейчас чашку тебе найду. Выспалась?

— Нет. Дождь всю ночь колотил по крыше, замерзла, как суслик. Под утро уснула только.

Какая очаровательная непосредственность!

— А где муж? — Симеон, кажется, к ней привык. — Спит еще?

— Да что-ты, на рассвете с Даней куда-то умчался. Они ж лекари оба. Без работы не сидят.

— Ясно. Как съездили? Теперь ты дипломированный маг?

— Ага. Зачем только мне это нужно, не пойму. Марта, а у тебя диплом есть?

— Нет, откуда? — я удивленно взглянула на девушку. — Когда б я успела? Но у меня в юности учителя были хорошие, многое я и без диплома умею.

— Так ты грамотная? — удивился Симеон.

— Да, — коротко ответила я, поняв, что снова завралась. Надо меньше болтать!

Чай кончился, ватрушки тоже. Пора было искать детей, а мне так не хотелось! Давно я не чувствовала такой свободы. Никуда не нужно спешить, ни за что не нужно отвечать. Ни криков, ни драк, ни беспорядка. Может, и в самом деле Амалу здесь оставить? Но какой тогда во всем этом смысл? Для чего мне вообще куда-то стремится? На те деньги, что у меня лежат в банке, я спокойно смогу прожить целый год. Скромно, но не голодно. Да и заскучаю без детей…

— Пойдем, Марта, я тебе сад покажу, — неожиданно предложил Симеон. — У нас тут красиво.

— А и пойдем, — обрадовалась предложению я. — Только сапоги бы мне, мокро на улице.