Книга Княжна. Тихоня. Прачка, страница 56 – Марианна Красовская

Единственное, что поменялось между нами — он говорит мне «ты». Наверное, теперь можно отбросить церемонии.

Ужинаем в стылом молчании, потом я уношу задремавшую Амалу в спальню и ложусь с ней рядом. Снова спряталась. Хорошо.

В Большеград прибываем поздно ночью. Симеон помогает мне занести вещи в квартиру, оглядывает мое скромное жилище и хмурит брови.

— Тесно у тебя.

— Да.

— Но водопровод есть?

— Да.

— Не страшно одной жить?

— Я не одна, у меня дети.

— Ясно. Я пошел?

— Конечно. Иди.

Он вздыхает, топчется на месте, а потом все же сгребает меня в объятия и целует. Я не сопротивляюсь, но и не поощряю его. Мужчина явно разочарован моей холодностью.

— Вот, значит, как?

— Вот так.

Очень содержательный разговор вышел, но, как ни странно, мы друг друга поняли. Он уходит, ступеньки скрипят под его ногами. Я почему-то улыбаюсь (совсем глупая стала в последние дни) и ложусь спать.

Странно все получилось, но зато есть, что вспомнить. Я, закрыв глаза, представляю Симеона со всех сторон: глаза его веселые, постоянную улыбку, широкие плечи, светлые кудри. Он не похож на северных князей. Те обычно худые (сильные маги вообще толстыми не бывают), суровые, молчаливые. Мой отец и отец Асура похожи, как братья — и оба разительно отличаются от шумного и дородного князя Озерова. Невозможно даже представить, чтобы мои родичи громко смеялись, или бранились, или стучали кулаком по столу. О нет, они тихо и изощренно оскорбляли недругов, с ласковой улыбкой били в самые больные точки. Можно сказать, что они искусно фехтовали словами, в то время как Озеров бесхитростно лупил большой дубиною.

Симеон внешне был похож на отца. Рослый, статный, яркий, громкий.

Почему он вообще обратил внимание на такую бледную мышь, как я? Поиграть захотелось? А может, он со всеми женщинами так раскован?

В любом случае мне повезло. Проблема решена, причем с наименьшими потерями. Я не чувствую себя опозоренной или грязной (ну, разве что самую малость). Мужчины этого в моей жизни больше не будет. Теперь впору подумать о комиссии и патенте, а еще — о собственной прачечной. И поутру непременно стоит навестить Шанскую. Что там с водопроводом? Меня не было целую неделю. Хотелось бы взглянуть на помещение!

С этими сладкими мечтами я и заснула, еще не зная, что кое в чем мои расчеты окажутся в корне неверными.

Оставив Амалу с радостной Катериной, я отправилась с самого утра по своим делам. Чтобы пройти магическую комиссию, мне нужно было идти в Большеградский университет. Здание его было не таким представительным, как в Устинске, но все же выделялось среди аккуратных домиков города как позолоченная коробка шоколадных конфет на полке с печатными пряниками. Оно располагалось в пригороде, было построено аж в три этажа и обнесено высоким кованым забором. Четыре круглые башни из красного кирпича, увенчанные остроконечными шпилями, символизировали четыре факультета: медицинский, технический, боевой и естественных наук. На каждом шпиле — свои флюгеры: змея, ласточка, волк и почему-то щука. Или еще какая-то зубастая рыба, я не разбираюсь. Какое отношение имеют естественные науки к хищным рыбам — для меня загадка, разгадывать которую я вовсе не собираюсь.

Разумеется, в парке возле университета прогуливались по большей части юноши. Девушек я видела лишь двух — и те могли быть не студентками, а работницами или чьими-то сестрами. Может, даже невестами.