Книга Выбор варвара, страница 76 – Руби Диксон

Она поднимает ко мне руку, подзывая меня забраться на нее сверху, оседлать ее и заявить о своих правах на нее как на свою собственность.

Боги, я хочу этого больше всего на свете. Но я не могу так поступить с ней. Я не могу сделать так, чтобы она забеременела, и уйти. Поэтому я беру свой член в руки и поглаживаю себя. Она зачарованно наблюдает за мной, но когда мгновение спустя я кончаю и изливаюсь ей на живот, это очарование превращается в боль.

И я чувствую себя самым большим придурком на свете. Я испортил этот момент. Подвел ее.

— Мне жаль, Фарли.

Ее улыбка сразу же становится ярче.

— Все в порядке, Мёрдок. В следующий раз мы убедимся, что ты внутри меня, прежде чем потеряешь контроль.

Она думает, что я случайно излился слишком рано? Почему-то от этого я чувствую себя еще хуже. Я беру свою сброшенную майку и вытираю семя с ее великолепного плоского живота, а затем отбрасываю ее в сторону. Ее руки немедленно обвиваются вокруг моей шеи, и она притягивает меня к себе, по-прежнему прижимая мой хвост.

Я должен отстраниться. Дать ей спокойно поспать. Но мне нравится чувствовать, как ее раскрасневшаяся кожа прижимается к моему телу, и я зарываюсь в меха вместе с ней, обхватывая ее руками за талию.

ФАРЛИ

Когда я просыпаюсь утром, мой кхай поет счастливую песню, моя пара в моих объятиях, его член прижимается к моему бедру. Это тяжело, даже когда он спит, и я глажу рукой вверх и вниз по его спине, думая о прошлой ночи. Это было не идеально, но то, что у нас было, было хорошо. Сегодня ночью будет лучше, когда он войдет в меня. Нам просто нужно будет лучше рассчитать время нашего спаривания. От резонанса у меня все зудит, но я могу игнорировать его еще немного.

Словно почувствовав, что я проснулась, Мёрдок поднимает голову и сонно улыбается мне. Его глаза все еще того странного, тусклого цвета, который наводит на меня грусть, особенно когда я понимаю, что никогда не увижу в них яркого голубого света.

Он не хочет кхай. Он не хочет оставаться здесь со мной.

Внезапно у меня пропадает такое хорошее настроение. Боль нарастает у меня в груди, даже когда он целует меня, а затем встает, дрожа от холода. Я наблюдаю за ним, пока он поправляет металлическую штуковину, которую носит на носу — по его словам, это его дыхательный инструмент — и натягивает свою теплую, толстую тунику. Я сажусь в шкурах.

— Что ты будешь делать сегодня?

— Полагаю, смотря, что у капитана на уме. Я не думаю, что он готов улететь, пока не будет уверен, чего хочет все племя. Если найдется хотя бы один человек, который захочет уйти, мы заберем его с собой. — Он просовывает ногу сквозь одежду, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и замирает. Выражение его лица голодное, когда он пожирает меня глазами. — Я знаю, что время еще есть, но… Я должен спросить еще раз. Фарли, полетели со мной.

— И потерять свой кхай?

— Тебе это больше не понадобится. — Он возвращается к кровати, его странная одежда спадает с него. Он опускается на колени, а затем переползает через меня, весь грациозный, смертельно красивый. Я обнимаю его за шею и притягиваю к себе, когда он прижимается поцелуем к моим губам, и его вес ложится на мое тело. Мне нравится чувствовать его таким. — Просто подумай об этом еще немного, хорошо?

Я не буду думать ни о чем другом. Это означало бы потерять все, что я знаю, и все, что у меня есть… пойти с ним. Достаточно ли я храбра, чтобы сделать такое? Но я киваю.