Книга Сердце варвара, страница 34 – Руби Диксон

— Ты можешь попробовать еще раз через несколько дней?

— Больше никаких травм, которые нужно залечивать, — говорит мне Мэйлак, и в ее голосе слышится твердость, которой раньше не было. — Твои воспоминания либо вернутся, либо нет. Я должна приберечь свое исцеление на крайний случай.

— А что насчет меня?

Ее рука на мгновение касается моего плеча, когда она встает.

— Возможно, тебе следует научиться жить без этих воспоминаний.

Эта мысль невыносима.

Глава 5

СТЕЙСИ

Несмотря на хорошую погоду, день длинный. Легкость, которую я вчера чувствовала рядом с Пашовом, исчезла. Я молчалива и замкнута, сколько бы он ни пытался заговорить со мной. Я знаю, что это не его вина, и от этого мне только хуже. Прошлая ночь была ошибкой. Я была слабой и нуждающейся, и это не должно повториться. Не раньше, чем к нему вернутся воспоминания. Я не пытаюсь наказать его… Я просто не могу позволить своему сердцу разбиться еще на несколько кусочков, чем оно уже разбилось. Я не могу этого вынести.

Пашов чувствует мое плохое настроение и по большей части оставляет меня в покое. Конечно, это неудивительно, учитывая, что прошлой ночью я плакала, пока не заснула у него на груди. Неловко. Я не думаю, что он поймет почему, потому что он меня не знает. Он не жил со мной последние два года. По его мнению, он знает меня совсем недолго. Я здесь чужая. И это отстой. Будет лучше для нас обоих — и для Пейси, — если мы выясним, как быть командой, не впутываясь в грязные интриги секса.

Особенно секс, который оставляет во мне пустоту и тоску по тому, что у нас было раньше.

Я знаю, что несправедлива к нему. Я люблю его. Я знаю, что он старается. Я просто… Я просто не могу. Каждое прикосновение, за которым не стоит наша прежняя рутина, ощущается как предательство. Может быть, это безумие с моей стороны, но пока я не смогу избавиться от этого, и пока к нему не вернутся его воспоминания, так и должно быть.

Однако я все еще чувствую себя злодейкой. И я немного плачу под одеялом, пока мы путешествуем, лежа на санях, которые он тянет. Потому что я глупа, слаба и человечна, и слишком устаю и медлительна сама по себе. Поэтому я прячусь под одеялом и дремлю, потому что дремать легче, чем поддерживать беседу.

Я сплю всю вторую половину дня и просыпаюсь ближе к вечеру, когда сани останавливаются и палатки распаковываются. Там разводят костер, но мне не очень хочется болтать. Я выскальзываю из своего гнезда, зажатого между свертками на санях, и мои мышцы протестующе стонут. Я ехала в санях последние два дня. Почему все так болит?

Потом я понимаю, что у меня болит между бедер, и мне одновременно стыдно и грустно.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Пашов с беспокойством на лице, когда видит, как я делаю несколько неуклюжих шагов вперед. — Тебе нужно сходить к целителю?

— Я в порядке. — Я плотнее запахиваю плащ на плечах. — Где твоя мать? Я должна покормить Пейси. — Кемли, благослови ее Господь, весь день носила моего ребенка. Может быть, она почувствовала, что я ощущаю себя не в своей тарелке, но в тот момент, когда она вызвалась добровольно, я передала его ей. Конечно, потом я почувствовала себя виноватой из-за того, что передала его бабушке, и, возможно, тоже немного поплакала бы из-за этого.

Блин, в последнее время я была такой плаксивой.