Книга Сердце варвара, страница 36 – Руби Диксон

Я скучаю по своей половинке.

Не обращая внимания на горе, поднимающееся в моей груди, я делаю храброе лицо.

— Пейси сегодня плохо себя вел? — Я протягиваю к нему руки.

Он цепляется за тунику Кемли и прячет свое лицо, что заставляет пожилую женщину сиять от удовольствия.

— Вовсе нет. Он любит бывать в гостях! И он был таким хорошим! Он просидел у меня на коленях весь день, и мы наблюдали, как проходят стада двисти.

— Я так рада, что он хорошо себя вел. Я знаю, что он иногда становится беспокойным. — Я улыбаюсь своему маленькому сыну. — Он поел?

— Он жевал свежие мясистые кости, чтобы подготовить свои маленькие зубки к вкусному мясу. — Она улыбается мне, и действительно, в руке моего сына длинный округлый позвонок, все еще слегка окровавленный. Пока я наблюдаю, он засовывает один конец в рот и начинает жевать его.

Да, так что есть некоторые аспекты жизни на Ледяной планете, в которых я все еще не уверена на сто процентов. Я внутренне вздрагиваю при виде этого, но не вырываю это из его рук, потому что это оскорбило бы Кемли.

— Ты молодец, что забрала его, Кемли. Я ценю этот перерыв.

— Ну конечно. Он выглядит точь-в-точь как Пашов в этом возрасте. — Она тычет Пейси в нос и лучезарно улыбается ему, когда он хихикает. — Красивый и улыбающийся.

Моя собственная улыбка становится натянутой. Обычно я люблю слушать истории о Пашове в младенчестве, но сейчас я просто не могу.

Но Кемли не дура. Ее улыбка становится горько-сладкой от понимания, и она оглядывается через плечо.

— Мои сани все еще поблизости? У меня есть кое-что для тебя.

— Для меня? — Я удивлена.

— Да. Пойдем. — Она передает Пейси Фарли, а не мне, и машет мне рукой, чтобы я проходила вперед.

Я с любопытством следую за ней. Я должна покормить Пейси, чтобы у меня из груди вышло молоко, но Фарли окружена людьми, и все они собрались у костра. Мой ребенок никуда не денется. Я иду по тропинке, по которой Кемли легко пробирается по снегу, и когда мы добираемся до их наполовину разобранных саней, она начинает рыться в своей сумке с травами. Мать Пашова — специалист племени по травам и растениям, и я не удивляюсь, когда она достает что-то из своей сумки и протягивает мне. Однако я немного удивлена, увидев, что это рог. Маленький, с кусочком кожи, засунутым в конец.

— Что это? — спрашиваю я.

— Бальзам для твоего лица, — говорит она мне. — Животный жир с пастой из листьев драноша, отваренных в нем.

Я макаю палец в желтоватую жижу, а затем нюхаю ее. Пахнет ужасно, но я не собираюсь ей этого говорить.

— Для моего лица?

Она кивает.

— Пашов говорит, что человеческая кожа слишком мягкая для такой погоды. Что твое лицо краснеет и болит. Ему не нравится видеть, как тебе больно. Он спросил, есть ли у меня что-нибудь, поэтому я сварила это сегодня утром и дала настояться.

Я удивлена не только ее вдумчивостью, но и Пашовом.

— Я… благодарю тебя.

— Конечно. — Она гладит меня по руке, понизив голос. — Тебе больно, не так ли? Чем я могу помочь?

Мне приходится быстро моргать, чтобы сдержать новые слезы.

— Мое лицо? — тупо повторяю я.

— Не лицо. — Она постукивает меня по груди. — Вот. Я знаю, тебе трудно. Я забочусь о тебе, как о своей собственной маленькой Фарли. Я вижу, как вы двое действуете вместе, и сегодня вы кажетесь отстраненными. — Ее гордое лицо полно беспокойства за меня. — Прости любопытную старую женщину.