Книга Принцесса, страница 67 – Клэр Кент

— Ты не можешь взвалить все на себя, Грант. Все эти люди здесь, чтобы помочь нам. Нам не придется делать это в одиночку.

— Я знаю это. И это еще один повод для беспокойства. Они незнакомцы — пришли сюда для того, чтобы выполнять работу, которая должна быть моей. Что, если с ними что-то случится? Что, если кого-то из них убьют? Это тоже будет на моей совести.

— Нет, неправда! — мой голос срывается. Он никогда раньше так со мной не разговаривал. Я хотела этого, но в тоже время, это чересчур. Это приводит меня в ужас. Держать на себе тяжесть всех чувств, которые он никогда раньше не выражал словами. — Каждый принимает свои собственные решения. Так что, если ты не убьешь лично их или намеренно не отвернешься, когда им понадобится помощь, в том, что с ними случится, не будет твоей вины.

Грант тяжело дышит. Смотрит мне в глаза в почти темной комнате. Но он ничего не говорит.

— Не будет. Не может быть. Ни за что на свете это не будет твоя вина. Или ты думаешь, что это и моя вина тоже?

Он хмурится.

— Нет, это не твоя вина!

— Почему нет? Я тоже часть бункера. Я ездила с тобой на ту вылазку. Я трахала тебя в джипе, когда на лагерь напали, так почему это не моя вина?

— В твои обязанности не входило обеспечивать их безопасность. Это моя работа.

— И ты все эти годы делал все возможное, и сейчас ты тоже делаешь все, что кто-либо мог бы сделать. Ты не какой-то там супергерой. Ты такой же мужчина, как и все остальные. Ты не можешь сделать абсолютно все, — я протягиваю руку, чтобы провести ладонью по его подбородку, чувствуя, как его щетина царапает мою кожу.

Грант снова не отвечает. Его дыхание все еще громкое и прерывистое.

— Никто не может сжать свою хватку настолько сильно, чтобы удержать весь мир под контролем, — мой голос хриплый от эмоций. Я чуть не плачу. — Никто на такое не способен.

Грант не отвечает ничем, кроме судорожного вдоха, но он почти прижимается лицом к моей руке.

Я понятия не имею, что еще сказать, поэтому поворачиваюсь так, чтобы обхватить его обеими руками, крепко прижимая к себе. Он обнимает меня в ответ, так что мы держимся друг за друга, и я чувствую, как его тело очень постепенно расслабляется, смягчается, и все тяжелое напряжение, которое так долго сдерживало его, медленно уходит.

Это приятнее всего, что я могу вспомнить — ощущение того, что он расслабляется, пусть даже ненадолго. Тяжесть нежности в моей груди распространяется вниз по животу, пока не возникает ощущение, что все мои дамские части тела крепко сжались.

Все во мне пытается удержать его.

Спустя долгое время Грант утыкается носом в мою шею. Потом начинает целовать меня там. Я хочу всего, что он может мне дать, когда он переворачивает меня на спину и целует так крепко и глубоко.

Я льну к нему руками, губами. Я обхватываю его ногами, сцепляя лодыжки, чтобы не потерять хватку. Он переполняет мои чувства. Его вес. Его запах. Звуки его тяжелого дыхания.

Он ощущается как мой — со всей его крепко сдерживаемой тревогой, его виной, его почти непроницаемыми стенами.

Его член затвердел между нашими телами, и очертания его, прижимающегося ко мне, подпитывают мое собственное возбуждение. Поэтому, когда Грант, наконец, прерывает поцелуй и вытаскивает свою эрекцию из нижнего белья, я готова для него. Он кажется более настойчивым, чем обычно, почти неуклюжим, пока стаскивает с меня трусики, раздвигает мои бедра и проникает в меня.