Книга Последний проблеск света, страница 107 – Клэр Кент

Лагерь намного больше, чем я ожидала. По всем четырем углам горят костры. До сих пор гремит музыка. Я слышу крики и раскатистый смех.

Я едва не трясусь от страха, медленно двигаясь вперед.

Я еду первой, Трэвис идет возле джипа. Пес свернулся калачиком на полу у пассажирского сиденья. Анна едет следом, Мак не отстает от пикапа. Каким-то образом я оказываюсь ответственной за скорость нашей маленькой группы, но я уверена, что Трэвис даст мне знать, если я поеду слишком быстро.

Это сложно. Это ужасает. Ехать в темноте безо всяких фар. Теперь уже не так темно, поскольку почти полная луна взошла на небе, а лагерь внизу отбрасывает тусклые отсветы в нашу сторону. Но темнота все равно почти полная. Я вижу от силы полметра перед собой.

Я знаю, что так лучше. Это означает, что они нас не увидят.

Но меня тошнит от беспокойства, и в какой-то момент я реально боюсь, что меня вырвет.

Но этого не происходит.

Я продолжаю ехать.

Я осознаю Трэвиса, идущего рядом с моей машиной. Я вижу лишь его силуэт, но мне лучше от его присутствия.

Время от времени мои колеса переезжают ветку, и треск заставляет меня ахнуть от страха.

Но это не настораживает охранников по периметру. Я бы удивилась, если бы они что-то расслышали сквозь рев такой музыки.

Кажется, будто на это уходит целая вечность, но на деле, наверное, прошло минут двадцать. Мы уже поднимаемся на другую сторону, когда я вижу впереди проблеск света.

Свет.

Там не должно быть света.

Свет может означать лишь опасность.

Впереди нас движется луч света, и я понимаю, что это фонарик.

Он близко. Слишком близко. Кто бы это ни был, он нас точно увидит.

Трэвис уже реагирует. Он движется бесшумно, как хищник, и я слышу шорох. Тихое кряхтенье. Затем что-то падает на землю. Что-то большое. Возможно, тело. Луч свет гаснет.

Я остановилась, но снова трогаю с места, когда Трэвис вновь появляется у машины и показывает мне ехать.

Кто бы ни был там впереди, Трэвис об этом позаботился.

Мы почти в безопасности.

Мы почти справились.

Я задерживаю дыхание, когда мы взбираемся на вершину холма и начинаем спускаться по другому его склону. Теперь мы уже вне пределов видимости лагеря. Мы это сделали.

Пикап все еще едет следом.

И шумные головорезы в долине понятия не имели, что мы тут были.

Трэвис забирается на пассажирское сиденье рядом со мной.

— Теперь можешь поехать побыстрее, — бормочет он. — Но пока не включай фары.

— Ладно. Но если я въеду прямиком в озеро или скалу, я не виновата. Я ничего не вижу.

— Знаю. Просто постарайся.

Я прибавляю скорость примерно до 30 км/ч, посчитав, что это достаточно медленно, чтобы нечаянное столкновение не нанесло большого урона. Когда мы съезжаем с холма, Трэвис говорит мне остановиться. Мак уже за рулем пикапа, и он останавливается рядом.

Он включает фонарик, чтобы мы видели друг друга.

— Через два-три километра отсюда будет старая церковь, — говорит Мак. — Мы иногда используем ее как убежище. Я подумал, что если караван добрался туда, то там они и будут. Если нет, мы можем провести ночь там и попробуем найти их завтра.

— Звучит здорово, — отзывается Трэвис. — Показывай дорогу.

— Ты можешь теперь сесть за руль? — спрашиваю я у Трэвиса.

— Конечно.

Мы перелезаем друг через друга, чтобы поменяться местами, и я нечаянно наступаю псу на лапу, отчего он тихонько и обиженно тявкает. Я плюхаюсь на сиденье, которое уже кажется моим привычным местом. Если у меня и есть дом, то он на этом сиденье, в этом джипе. С Трэвисом и псом.