Книга Где распускается алоцвет, страница 11 – Софья Ролдугина

От неожиданности Васька расхохоталась, едва не подавившись чаем, и дело пошло.

Они кружили по окрестным улицам и прихлёбывали из бумажных стаканчиков, вспоминая и перебивая друг друга.

– …и потом трясли эту осину, чтобы насыпалось листьев, и чем больше листьев – тем больше богатства.

– Ну, я тогда почти сразу пятак нашла!

– И денежку месяцу показывали!

– И старые веники за школой жгли!

– Мам, а мам, зачем веник жечь? – неожиданно вклинился мальчишка, дёрнув Дарину за рукав. Алька ответила вместо неё, со зловещими ведовскими интонациями:

– Потому что не место двум веникам в одном доме.

Даринка захихикала в кулак.

Она откололась первая – ей надо было вести сына на секцию, на плавание. Крытый бассейн при второй, новой школе, построили только в прошлом году, и очередь туда была на полгода вперёд.

– Пойдём, а то абонемент сгорит! – махнула она рукой, сворачивая в переулок, под шелестящую осиновую сень. – Увидимся, Алька! Загляну!

У моста они встретили Васькиного свёкра, который шёл с утренней смены на фабрике. Васька выдохнула с облегчением и поручила ему катить коляску; руки у неё чуть подрагивали от напряжения.

– До встречи, Алька, – попрощалась она. – Может, посидим где-нибудь потом? В пельменной?

Алька пельмени не любила ещё после голодной студенческой юности, но всё равно кивнула.

На окраине, там, где начинался лес и холмы, перемены чувствовались не так сильно. Объездная дорога была плохо заасфальтированной, мост – щербатым. Пешеходную часть перекрыли на ремонт, и пришлось переходить прямо по проезжей, благо машины показывались нечасто. Сразу за мостом Алька свернула и, продравшись через заросли, очутилась на опушке.

Здесь посторонние звуки точно отрезало.

Как и много лет назад, на солнечном склоне росла земляника; сейчас, правда, к осени, ягод почти не осталось, хотя и попадались изредка тёмно-красные, перезревшие, высохшие. Осмотрев внимательно землю – не хватало ещё плюхнуться в муравейник, – Алька подгребла палой листвы и села под большую осину, привалившись спиной к тёплому стволу. Было… странно. Сама себя она ощущала вчерашней студенткой, позавчерашней школьницей в свои двадцать семь. Девчонкой – да и зеркало не торопилось её в этом разуверять. А бывших одноклассниц она не узнала, верней, узнала не сразу. Они стали неуловимо другие, и вовсе не из-за Васькиной стрижки. У них были мужья, дети, какая-то серьёзная взрослая жизнь… Но они помнили то же, что и Алька, взять хоть дурацкие приворотные пирожки – с клюквой и орехами. Колдовства в них было ноль, но, как и уверяла продавщица, действовали они безотказно: угости объект воздыханий – и он твой.

Потому что очень вкусно.

Алька тогда слыла большой мастерицей в ведовстве и охотно делилась знаниями со всяким, кто под руку попадал. Их было человек пять, заводил в классе, девчонок в основном; она чувствовала себя атаманшей и с удовольствием то заманивала их на поле, подстерегать ночью коньков-скакунков, то подбивала жечь старые веники, чтобы привлечь богатство в дом… Во время очередной вылазки они увидали на реке перепончатую лапу, высунутую из воды, и компания резко поуменьшилась. Осталось всего трое, включая саму Альку.

Двумя другими были Васька и Дарина.

Всё это сейчас казалось ужасно далёким, почти ненастоящим. Да и ведовство… Алька, конечно, часто сталкивалась с чем-то таким по работе, спасибо начальнице, но одно дело – консультирование, и совсем другое – взаправдашнее колдовство.