Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 26 – Полина Змееяд

Впрочем, зашить дырку на перчатках пятерка за экзамен мне бы сейчас не помогла. Аккуратно, делая скиду на непривычные к работе пальцы Маргариты, я начала делать стежок за стежком, стараясь не отвлекаться на удивленные придыхания девочек.

– Откуда именно такая дырка? – спросила я, пытаясь отвлечь их внимание от собственных рук. Иголка в тонких аристократических пальцах с изящными длинными ногтями смотрелась инородно.

Марина отчего-то смутилась.

– Я знаю, что когда едешь верхом, нельзя слишком сильно сжимать поводья, но иногда задумаюсь, и вот… – она указала на перчатку, на которой к этому моменту от дырки осталось только воспоминание и едва заметная на ткани точка. – Ой, уже!

– Завтра снова конная прогулка? – продолжала аккуратно расспрашивать я, отдавая улыбающейся сестре перчатки.

– Ага, – кивнула она, разглядывая место, где прежде была дырка. – Меня Александр пригласил… Ой, – она вдруг снова погрустнела и опустила голову. – Ты не думай, я замуж за него не пойду, пока ты мужа не найдешь!

Не сразу сообразив, при чем тут я, и какой еще к чертям собачьим Александр, я насторожилась. Попыталась отыскать что-то в памяти Маргариты, но при упоминании некоего Александра Снежина всплывало только чувство надежды пристроить старшую сестру.

– С чего ты взяла, что он тебя замуж позовет? – подозрительно прищурилась я, оглядывая юную сестру. Судя по свидетельствам о рождении, которые я нашла в шкафу вместе со своим, ей было сейчас семнадцать лет, Марте – пятнадцать. Ну какое «замуж» в таком возрасте? Да, в этом мире порядки немного более дремучие, чем в моем прежнем, но не до такой же степени?

– Ну как же? Уже полгода зовет на все прогулки, и недавно присылал нам всем вышитые платки. Правда, ты запретила нам носить, но главное – внимание ведь. И завтра, снова вот… – с каждым ее словом мой взгляд становился все тяжелее. Я чувствовала, что в этой истории есть какой-то подвох.

– Напомни-ка мне, сколько лет этому князю? – я все пыталась вспомнить о нем хоть что-нибудь, но кроме ощущения, что он – удачная партия для Марины, ничего не могла выудить из головы.

– Тридцать два, – окончательно сникнув, пролепетала сестра. – Но ты не думай, мне не страшно. Если надо будет, для нас всех, я все-таки выйду за него. Он добрый, обходительный, и… красивый, – добавила она, кажется, вполне искренне.

А я сжимала зубы, подавляя ругань. Ну как, как можно думать о том, чтобы продавать замуж за взрослого мужика несовершеннолетнюю младшую сестру?!

Я хлопнула рукой по столу, как-то разом позабыв, что неплохо бы вести себя так же, как в прошлом вела Маргарита. Она была слишком невыносима: предлагала себя какому-то мужику (да, университетскому преподавателю, но все же) а сестру – князю, который старше нее на пятнадцать лет.

– Никуда ты не поедешь, – я отобрала у Марины перчатки и сжала их в кулаке, пытаясь выпустить злость.

– Но ты же сама говорила, что это хороший шанс, – в глазах сестры я заметила испуг, ее голос дрогнул.

Пришлось сделать глубокий вдох и на несколько мгновений прикрыть глаза. Но это не слишком-то помогло унять ярость. Это же надо было додуматься: продать сестру… Ужас. Ну и порядки здесь. А все из-за глупых местных стереотипов!

– Я подумала еще раз, и поняла, что ошибалась. Прости меня, – извиняться за то, в чем твоей вины нет – то еще удовольствие, но девочек надо успокоить. – С моей стороны это было подло: отказываться от брака с Яринским, но тебя ставить в похожую ситуацию. Ты заслуживаешь большего.