Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 12 – Елена М. Рейес

— Я действительно разочарован, остолоп.

Наклоняя свое лицо к его, я разжимаю крепкую хватку на ауре альфы, и Спиро вскрикивает. От меня исходит доминирование, которое признает каждый оборотень — член моей стаи или изгой. Оно вьется вокруг них, требует, чтобы они подчинились моей команде, и физическое проявление моего рыка заключается в изгибе позвоночника и шеи — он впивается когтями в их инстинкты и говорит им, кто я такой.

Что произойдет, если мне бросят вызов…

Это прекрасный пример такого поступка.

Его вызов встречен силой, и Спиро Маррос оказывается зажатым в моих когтях за несколько секунд до того, как разорвать ему горло.

— Кто тебя послал, изгой? Как ты сюда попал?

— Я не…

— Лжецы никогда не попадают в присутствие богини, Спиро. Скажи мне, — рычу я глубоким голосом, и окончательность команды непреклонна.

Неповиновение мне причинит боль ему и его волку, последний из которых изо всех сил пытается вырваться на свободу, но не может. Спиро пытается наполовину обратиться, но стык между кожей животного и кожей человека искажается, оставляя под моей хваткой тяжело дышащее месиво.

Вместо того, чтобы потерпеть поражение, он предпринимает последнюю попытку обратиться в мех.

Его когти скользят внутрь и наружу, волчья шерсть то появляется, то исчезает на дрожащих конечностях. Поиск правильного баланса между двумя формами — это изматывающий процесс, и только те, кто обладает силой альфы, могли контролировать его на протяжении прошлого столетия.

— Мы видим движение двух мужчин-изгоев, Кай. Слева от тебя, но за пределами ринга. — Сообщение от Торрена приходит, когда я обнажаю свои удлиненные клыки, открывая рот, чтобы оторвать плоть.

— Все трое на коленях. Никто не двигается. Никто не уходит.

— Да, Альфа.

— Скажи мне, на кого ты работаешь, и я позабочусь о том, чтобы твоя следующая жалкая попытка сменить работу стала последней.

По моей команде его волк съеживается, в то время как человек сжимает челюсти, борясь с желанием выгнуть спину.

— Ты не настоящий король, Кай Дайр.

Тишина. Его заявление встречено полным молчанием.

Мой ответ на это? Я отпускаю его. Мои когти медленно втягиваются, пальцы сгибаются, так что раны расширяются, а кровь пузырится на поверхности каждой царапины, прежде чем скатиться по его шее на песок. Пятна кажутся яркими при луне, нежный дождь только размазывает цвет, пока не остается отпечаток его шеи.

Тот, который становится видимым всем, как только он встает после того, как я отступаю на несколько футов.

Рука Спиро обхватывает шею, проверяя повреждения, в то время как ухмылка расползается по его лицу.

— Это задело, ваше величество? Правда обычно так и делает.

Вздохи пробегают рябью от слепого невежества этого человека.

Потому что я не известен своим терпением или снисходительностью, а эта шавка дернула не того зверя за хвост. Волки по всему миру прислушиваются к моему предупреждению — знают, что и животное, и человек жаждут крови, и в какой-то степени то же самое делают эти присутствующие здесь волки. Насилие у нас в крови, точно так же, как песня сирены ведет смертных к смерти.

— Для мертвого волка ты слишком много болтаешь, Маррос.

— Пошел ты! — Спиро, спотыкаясь, делает шаг вперед, его рука отведена назад, и он наносит сильный удар. Это отчаянно и дико, и я ловлю его сжатый кулак в воздухе, выкручивая его достаточно сильно, чтобы раздался хлопок. Треск ломающейся кости отдается эхом, но не громче крика, вырывающегося из его горла.