Книга Заклятие истинной любви, страница 119 – Стефани Гарбер

– На что он обменял браслет? – снова спросила Эванджелина, но на этот раз более решительно.

Хаос поднял на нее голову, не осмелился посмотреть в глаза.

Эванджелина напомнила себе, что нельзя встречаться взглядом с вампиром, потому что они воспринимают это как приглашение укусить, но сейчас все было иначе. Хаос выглядел не столько голодным, сколько опечаленным.

– Джекс обменял браслет на свое сердце.

– Сердце? – повторила Эванджелина. – Что за сердце? Речь о каком-то магическом артефакте? Безделушке? Ты ведь не имеешь в виду настоящее сердце?

– У каждого из нас два сердца, – пояснил Хаос. – Одно бьется и поддерживает жизнь, но есть и другое сердце, второе, – то, которое разбивается, а не бьется, то, которое любит так сильно, что в жизни появляется смысл. И именно это сердце захотела получить моя сестра.

– Но зачем оно Авроре? – спросила Эванджелина, хотя уже знала ответ. Вероятно, все как-то связано с двумя именами, которые однажды Эванджелина обнаружила на стене в Лощине.

Имена были вырезаны на той стене сотни лет назад, но для Авроры, должно быть, прошло всего несколько лет, а может, и месяцев, поскольку все это время она пребывала в зачарованном сне, сокрытая в Доблести.

– Она любит Джекса, не так ли? – спросила Эванджелина.

– Я всегда подозревал это, – кивнул Хаос. – Аврора никогда в этом не признавалась, скорее всего, потому, что Джекс никогда не проявлял к ней интереса. Только лишь Лирик Мэривуд по-настоящему любил ее, но я всегда считал, что моя сестра встречалась с ним, чтобы быть рядом с Джексом, который никогда даже не смотрел в ее сторону.

Если бы Аврора в самом деле захотела расторгнуть помолвку с Венджинсом, чтобы выйти замуж за Лирика, наш отец расстроился бы, конечно, но позволил ей сделать это. Он не тиран. Но Авроре нравилось быть объектом вожделения. Ей нравилось внимание и Лирика, и Венджинса, и, я думаю, она надеялась вызвать ревность у Джекса.

Разумеется, все пошло не так. Вряд ли Авроре приходило в голову, что если она откажет Венджинсу, то он придет за Лириком и уничтожит все земли Мэривуда. Но в этом-то и кроется проблема моей сестры. Она никогда ничего не продумывает до конца. Да и сейчас тоже действует, похоже, вслепую.

– Ты знаешь, что она планирует делать с сердцем Джекса? Может, она хочет наложить на него любовное заклятие? – вслух предположила Эванджелина. Хотя она на собственном опыте убедилась, что для этого не нужно добывать чье-то сердце. И любовные заклятия можно снять.

– У меня такое чувство, что она хочет наложить что-то более долговечное, – мрачно признался Хаос.

– Например? Дать ему новое сердце?

– Не знаю. Но когда это случится, Джекс будет целиком и полностью принадлежать ей.

Эванджелине хотелось рвать и метать, а может, метать и рвать. Она не могла вынести и мысли, что Джекс останется с Авророй, не могла даже представить, что Джекс тоже этого хочет.

Как он мог так поступить? Как мог просто отдать свое сердце? Отказаться от нее? Впрочем, Эванджелина сомневалась, что он воспринимал все именно так. Джекс, вероятно, убедил себя, что поступает правильно и благородно, жертвуя своим собственным сердцем, чтобы защитить ее.

К сожалению, на самом деле он поступил совершенно иначе. Может, Джекс и убедил себя, что пожертвовал сердцем, чтобы спасти ее, но Эванджелина боялась, что он совершил это для того, чтобы ему было легче расстаться с ней.