Книга Заклятие истинной любви, страница 93 – Стефани Гарбер

Тогда она еще считала Джекса ужасным, но теперь, когда вновь пережила ту ночь в своих воспоминаниях, что-то внутри нее изменилось. И это чувство посетило ее снова, когда она вспомнила ночь, проведенную в склепе вместе с ним.

Внезапно она поняла, почему вид Джекса заставлял ее думать об укусах.

Память услужливо подкинула и другие воспоминания: как она хотела вонзить в него зубы, когда была заражена вампирским ядом; как потом действительно укусила его за плечо, испытывая мучительную боль, – именно в ту ночь, когда убила Петру.

В голове разом пронеслись картинки прошлого. Как они с Петрой оказались ключами из древнего пророчества, способными открыть Арку Доблестей. Как Эванджелина пыталась найти все четыре камня, а Петра пыталась убить ее, чтобы не допустить этого.

Эванджелина заколола Петру, защищая свою собственную жизнь. Вскоре после этого Джекс нашел ее, всю выпачканную в крови, и отвез в Лощину, где она наконец призналась самой себе, что безнадежно влюблена в Джекса.

И была влюблена в него уже довольно давно. Эванджелина не могла точно сказать, было ли это частью вернувшихся воспоминаний или просто мыслями, которые сейчас посетили ее голову.

Воспоминания показывали не столько ее прошлое, сколько их историю. Историю Эванджелины и Джекса. Прекрасную сказку – и отныне ее самую любимую. Эванджелина ненавидела себя за то, что все забыла, за то, что лишилась их общей истории, а потом позволила Аполлону переписать ее и выставить Джекса злодеем.

Однако, стоит признать, с точки зрения Аполлона все так и было: Джекс наложил на него любовное заклятие, а затем погрузил в состояние зачарованного сна. Вот только Джекс не накладывал на Аполлона ни зеркального проклятия, ни проклятия Лучника, и Эванджелина гадала, известно ли об этом Аполлону.

Хотя воспоминания постепенно возвращались, она по-прежнему многого не знала. Не знала, что именно было заперто в Доблести.

А из-за проклятия, наложенного на все истории Великолепного Севера, никто не мог ей об этом рассказать. Но Эванджелину перестало волновать то, что спрятано в Доблести, когда она узнала, что Джекс вовсе не собирался открывать арку. Он просто хотел использовать камни Арки Доблестей, чтобы повернуть время вспять и вернуться к девушке, которая заставила его сердце биться вновь. К Донателле.

Эванджелина словно заново переживала те страшные чувства.

Рана на ее сердце начала кровоточить, когда она вспомнила слова Джекса:

– Я желаю стереть из памяти каждую минуту, что мы провели с тобой вместе, каждое слово, сказанное тобой, каждое прикосновение к тебе, потому что если я этого не сделаю, то убью тебя так же, как когда-то убил Лисицу.

Она пыталась с ним спорить.

– Но я не та Лисица!

Но Джекс твердо решил, что счастливого конца им не видать. И рассказал ей о том, что был Лучником.

И вдруг она поняла, почему ее сердце так сильно болело, когда мадам Восс впервые упомянула «Балладу о Лучнике и Лисице». Не из-за имени Лучника, а потому, что это была история Джекса, и Эванджелина знала, чем она закончится. Знала, что Джекс убил Лисицу и верил, что когда-нибудь убьет и Эванджелину.

Он верил в это с такой непоколебимой силой, что даже планировал повернуть время вспять, лишь бы остаться с нелюбимой девушкой и сделать так, чтобы они с Эванджелиной никогда не встретились, – а это все равно что уничтожить их историю и ее воспоминания.