Книга Баллада о проклятой любви, страница 146 – Стефани Гарбер

Эта мысль пугала ее. Однажды он уже отверг ее, и Эванджелина боялась, что он сделает так снова. Но в этом и заключалась проблема. Страх. Джекс отталкивал ее только потому, что боялся убить, как и всех других Лисиц. Но если она скажет, что любит его, возможно, этого будет достаточно, чтобы он захотел остаться с ней и попытался обрести нечто большее, чем то, на что соглашался.

Возможно, некоторые из ее представлений о любви изменились после приезда на Великолепный Север, но она по-прежнему верила, что любовь – самая могущественная сила в мире. Если два человека по-настоящему любят друг друга и готовы бороться за свою любовь, если они согласны день за днем воевать друг за друга, то неважно, что им противостоит. Любовь всегда побеждает, если не переставать за нее бороться.

Если Джекс любил ее так, как она любила его, то они найдут способ быть вместе.

Даже если он навсегда останется проклятым. Впрочем, в глубине души она верила, что ее любви хватит, чтобы снять с него проклятие. Из сказок Эванджелина знала, что у Джекса есть только одна истинная любовь – и он уже повстречал эту девушку, – но в сказках тоже искажалась правда. Доблести тому подтверждение.

Преисполнившись надежды, Эванджелина развернулась. Она чувствовала себя так, словно у нее за спиной выросли крылья, способные вознести ее к луне, к звездам и даже выше. Ей нужно было найти Джекса, нужно было рассказать ему о своих чувствах. Она…

…замерла, когда из комнаты, где находились Доблести, вырвалась вспышка ослепляющего света.

Хаос издал звук, похожий на всхлип, полный боли и страданий.

Эванджелина обернулась к приоткрытой двери и увидела, что проклятый шлем на голове Хаоса треснул.

Он с ревом сорвал его и швырнул через всю комнату. Шлем с такой силой ударился о стену, что, упав на землю, разлетелся вдребезги.

– Наконец-то, – то ли выкрикнул, то ли прорыдал он.

Эванджелина впервые увидела его лицо, и от этого у нее перехватило дыхание. Сверкающие глаза, четко очерченная челюсть, гладкая оливковая кожа и улыбка, от которой у нее замирало сердце.

– Прекрасный Незнакомец, – прошептала Эванджелина.

Онора и Хаос повернулись в ее сторону.

Эванджелина застыла у двери, не в силах пошевелиться.

– Похоже, у нас гостья, – сказала Онора и, склонив голову набок, посмотрела на Эванджелину то ли с любопытством, то ли с настороженностью.

– Мама, это Эванджелина, – произнес Хаос. Теперь, когда лицо его не закрывал железный шлем, голос его звучал совершенно иначе. Он был бархатным, без хрипотцы и больше похож на тот, что она слышала в своих снах. – Это она открыла арку.

Внезапно Хаос оказался у двери, распахнул ее шире и одарил Эванджелину такой очаровательной улыбкой, какую она не видела ни у одного бессмертного, которых когда-либо встречала в жизни.

– Моя благодарность не знает границ. – Он взял ее руку и нежно поцеловал тыльную сторону ладони.

Без шлема Хаос выглядел иначе – точно чудовище, обладающее очарованием принца и силой вампира. От его улыбки у Эванджелины перехватило дыхание. Его глаза имели самый притягательный оттенок зеленого – тысячи разных оттенков, переливающихся магией, пока не запылали алым.

Эванджелина слишком поздно поняла свою ошибку – ей не стоило смотреть ему в глаза. Она даже не успела вскрикнуть, как улыбка на лице Хаоса превратилась в хищный оскал, а выступившие клыки вонзились ей в горло.