Книга Баллада о проклятой любви, страница 71 – Стефани Гарбер

– Аврора пыталась расторгнуть помолвку, чтобы выйти замуж за Лирика, но отец не позволил. Вульфрик заявил, что она глупа и ничего не понимает в любви. – Джекс скривил губы, и Эванджелине вновь не удалось понять, что именно он чувствовал в эти секунды. – Аврора, как никто, знала, что с Вульфриком спорить бесполезно. Тогда она сказала отцу, что выйдет замуж за Венджинса, но утром того дня, когда они должны были пожениться, Аврора сбежала. Тогда-то Венджинс и узнал о ее романе с Лириком, а потом… скажем так, оправдал данное ему имя ^[4].

Карета с грохотом продолжала нестись вперед. Джекс замолчал, погрузившись в собственные мысли. Серость и разруха остались позади, и они вновь выехали во владения хрустящего белоснежного снега. На небе даже выглянуло солнце, заливая все вокруг светом и играя радужными бликами на льдинках, свисавших с ветвей деревьев.

Джекс отвернулся от окна, словно не мог выносить этот вид.

Или, быть может, не хотел смотреть на новую вывеску.

Эванджелина сомневалась, что и при других обстоятельствах эти слова вызвали бы у нее приятные чувства, но после рассказа Джекса это приветствие показалось ей особенно тревожным.

Она напомнила себе, что наложенное на истории проклятие могло исказить смысл истории Джекса. И все же это объясняло, почему она нашла в книге два изображения Венджинса с разными невестами, кроме того, Джекс не запинался и не подбирал слова. В его тихом голосе звучала сдержанная уверенность, словно он не просто слышал эту историю, но и был очевидцем тех событий.

Джекс не раз говорил ей, что ему нет дела ни до кого и ни до чего. Но сейчас в это трудно было поверить. Возможно, именно поэтому он отвернулся от окна, сквозь которое в карету проникали солнечные лучи, чтобы они не выдали его истинных чувств.

Эта мысль отозвалась в сердце Эванджелины болью. Ее душа болела за него. Поддавшись порыву, она наклонилась и положила руку поверх его ладони.

Джекс разочарованно вздохнул:

– Не нужно жалеть меня, Лисичка. Я ведь говорил, это место на всех навевает тоску. – Он нахмурился и стряхнул ее руку, но Эванджелина все же успела заметить в его глазах отголоски печали.

Как бы там ни было, она все равно сочувствовала Джексу. Снова ее посетила мысль, что он может быть Кастором Доблестным, поэтому воспоминания о тех трагических событиях так сильно ранят его. Мог ли он быть единственным выжившим и последним членом королевской семьи Доблестей, которую все жители Севера любили, а затем жестоко убили? Мог ли он быть другом молодого мужчины, которого постигла та же несчастная участь? Но Кастор Доблестный не упоминался в той истории. Как и третий юноша из Мэривудской тройки – Лучник.

Будь перед ней кто-то другой, Эванджелина не стала бы продолжать расспросы. Но Джекс ясно дал понять, что жалеть его ни в коем случае не стоит. Чем больше она размышляла об этой истории, тем сильнее ее терзали сомнения, а не рассказал ли Джекс все это только для того, чтобы она решила, будто он открылся ей, и перестала задавать вопросы?

– Ты ничего не сказал о друзьях Лирика. О Касторе Доблестном и Лучнике. Венджинс Слотервуд убил и их тоже?

– Только Кастора, – коротко ответил Джекс. – Он был самым благородным из них и пытался предупредить Лирика о нападении, но в результате стал еще одной жертвой.