Книга Однажды разбитое сердце, страница 109 – Стефани Гарбер

Ее сердце бешено забилось.

Его клыки удлинились.

«Расслабься, – раздался голос Джекса в голове Эванджелины. – Страх только возбуждает их, Лисичка».

Ее кровь продолжала бурлить.

«Ты все еще не можешь контролировать меня, – подумала она в ответ. – И ты сказал, что не будешь пытаться».

«Я только пытался предупредить», – безмолвно ответил Джекс.

А затем, словно он сам не был чудовищем, Джекс просунул руку под ее накидку и обхватил Эванджелину за талию, крепко прижимая к себе.

– Прекрати сверкать клыками. Я единственный, кто может ее кусать.

Джекс прикусил ухо Эванджелины, резко и сильно. Она чувствовала, как жжение от укуса разливается по всему телу, покрываясь мурашками, которые превратились в румянец, добравшись до ее щек.

«Сколько бы раз я тебя ни укусил, ты никогда не превратишься в то, чем я являюсь», – говорил он. А теперь он делал это, просто чтобы доказать, что ему это позволено.

Эванджелина начала отстраняться.

«Нет. – Джекс раздвинул пальцы и крепче сжал ее талию. – У людей здесь нет власти. Если он решит, что я не могу контролировать тебя, то он сделает это сам, и я гарантирую, что тебе это понравится еще меньше».

«Тебе все равно не нужно было меня кусать», – подумала Эванджелина. И она бы стряхнула его руку с себя, но пришла сюда не для того, чтобы бороться с Джексом. Она стояла здесь потому, что Аполлон был мертв, а ей нужно выяснить, кто его убил.

Поэтому, вместо того чтобы сопротивляться, она стиснула зубы, когда Джекс отпустил ее талию и взял за руку.

Не говоря больше ни слова, их вампир-проводник увлек их вперед.

Поначалу широкие коридоры и эффектные каменные лестницы не слишком отличались от самых старых закоулков Волчьей Усадьбы. Стены были увешаны произведениями искусства, древними щитами и стальными клинками, приобретшими бронзовый оттенок под светом тяжелых канделябров.

Лестница уводила их все глубже и глубже под землю, где воздух снова стал холодным, а Эванджелина поймала себя на мысли, что борется с желанием прижаться к Джексу. До сих пор нигде не было видно ни гробов, ни трупов, но до ее ушей долетело несколько дребезжащих звуков, похожих на звон цепей. Через несколько шагов она уловила слабый медный запах крови. И были ли это кандалы, висевшие между парой портретов?

Минуя еще один лестничный пролет, проводник направил их во внутренний двор с известняковыми колоннами и ночными цветами, где сложно было не заметить оков. Они блестели на фоне стен и колонн, отполированные и готовые к использованию. Кандалы для запястий, лодыжек и шей гордо красовались над игральными столами, уставленными черно-белыми шахматными досками.

Все места были пусты, но Эванджелина с ужасом представила себе вампиров, развалившихся в кожаных креслах и играющих пешками и ладьями, пока их истекающие кровью человеческие пленники корчились от боли в своих оковах.

Неприятные ощущения лишь усилились, когда их с Джексом вывели из внутреннего двора в банкетный зал. Он также напоминал те, что находились в Волчьей Усадьбе, с богатыми винно-красными коврами и огромным столом. Но здесь между люстрами висели клетки в человеческий рост, а вместо серебряных тарелок и матерчатых салфеток на столах лежало еще больше цепей и кандалов, прикрепленных к деревянным столешницам.

Эванджелина почувствовала тошноту.