Книга Однажды разбитое сердце, страница 112 – Стефани Гарбер

– Понятия не имею, о ком ты говоришь, – спокойно отозвался Джекс, хотя Эванджелина заметила, что он напрягся, как и в тот раз, когда ЛаЛа рассказала об одержимости Джекса принцессой Донателлой.

К сожалению, других ответов Эванджелина не получила. Хаос не стал больше обсуждать эту тему и подошел к паре бордовых штор, раздвинув их в стороны. Но недостаточно, чтобы Эванджелина увидела, что за ними скрывалось, хотя и услышала доносившуюся с той стороны болтовню, – как будто несколько человека старались говорить не слишком громко, потому что голоса их эхом разносились по помещению.

Поддавшись любопытству, Эванджелина подошла ближе к раздвинутым шторам.

Оказалось, что они действительно находились на балконе с видом на небольшой амфитеатр. Перила по другую сторону портьер выполнены из мраморного камня, как и пол далеко внизу, где на массивной черно-белой клетчатой доске стояли вампиры и люди.

Эванджелина надеялась, что люди играют в шахматы с поцелуями. Она не могла заставить себя представить другие, более вероятные причины, по которым вампиры были одеты в кроваво-красные одеяния, а люди – в белые, и стояли они по разные стороны доски.

При других обстоятельствах многие люди могли бы показаться привлекательными или даже сильными, но по сравнению с рядами вампиров, они выглядели уставшими и измученными. Их плечи были опущены, волосы – тусклыми, а их отличные друг от друга оттенки кожи не блестели, словно полированный камень.

– Надеюсь, вы знаете, – обратился к ним Хаос, – что многих из вас я начал считать своей семьей, и пусть ваша судьба сложится лучше, чем у них. Удачи.

Амфитеатр пришел в движение.

– Что они делают? – Эванджелина вцепилась руками в мраморные перила, наблюдая за тем, как вампиры с невероятной скоростью пересекают клетчатый пол. Кроваво-красный сталкивался с белым, когда каждый вампир находил человека, и Эванджелина тут же осознала: никто из них не собирается целоваться.

– Разве эта практика не архаична? – поинтересовался Джекс. Он отбросил путы со стула, чтобы присоединиться к ним у перил балкона. Но развернувшаяся внизу сцена его, казалось, не забавляла. Если бы Эванджелина не знала его лучше, то подумала бы, что Джекс обеспокоен. Он держался за перила почти так же крепко, как и она, пока вампиры обнажали свои клыки и вгрызались в шеи людей на клетчатой доске.

Вздохи, вопли и несколько резких возгласов заполнили амфитеатр.

– Остановите их! – закричала Эванджелина.

– Никто из них не обрадуется, если я сделаю это, – отозвался Хаос. – Все люди ждали этой ночи.

– Зачем кому-то хотеть этого? – Эванджелина с замиранием сердца следила, как зазвенели цепи и несколько клеток в человеческий рост опустились на землю.

Девушка примерно ее возраста, с длинными завитками рыжих и медных волос, отбивалась от укусившего ее вампира, который запихивал ее в одну из клеток и запирал на тяжелый замок.

Повсюду раздавался лязг металла и истошные крики, когда некоторых людей вытаскивали из амфитеатра. Другие люди заполнили оставшиеся клетки, которые затем поднялись обратно к потолку. И все романтические представления о вампирах, которые когда-либо были у Эванджелины, полностью истаяли.

– Выпустите их, – потребовала она. Эванджелине хотелось сделать что-то ужасно безрассудное, схватить, например, что-нибудь, способное послужить оружием, и бросить в сторону клеток, но рука Джекса скользнула по перилам и переплела его холодные пальцы с ее. Он не удерживал ее, он просто держал ее за руку, обескуражив своим молчанием.