Книга Однажды разбитое сердце, страница 149 – Стефани Гарбер

А затем в ее голове раздался более низкий голос, говорящий только с ней:

«Лисичка. Где ты?»

«Самое время, – подумала Эванджелина. – Направляюсь к тебе прямо сейчас».

«Не надо, – голос Джекса прозвучал обеспокоенно. – Я сам приду к тебе».

Эванджелина поймала себя на том, что улыбается. Ей понравилось, что он переживал.

«Просто дождись меня», – подумала она. Она уже была в пути. И ей казалось, что это не очень далеко.

Эванджелина бывала в ярко освещенной солнечной комнате для приема гостей один раз, вместе с Аполлоном. Он проводил для нее и Марисоль экскурсию по Волчьей Усадьбе, когда они только переехали в замок. Она была заворожена прекрасной крепостью, которую Вульфрик Доблестный, если верить слухам, построил в подарок своей жене Оноре. Эванджелина представляла, что за каждым гобеленом скрываются потайные ходы, а под коврами спрятаны люки. Но теперь, когда усталость затуманивала зрение, все вокруг казалось размытым пятном из камней и сводчатых потолков, каминов, сражающихся с бесконечными сквозняками, канделябров, заполненных незажженными свечами, случайного бюста и не очень редких портретов Аполлона.

Когда она проходила мимо портрета Аполлона и Тиберия, обнявших друг друга за плечи, ей пришлось остановиться. Аполлон выглядел таким счастливым и энергичным. Так же он часто смотрел на нее. Эванджелина думала, что взгляд его излучал очарование из-за магии, но теперь ей было мучительно интересно, а не было ли все реальнее, чем она верила, – не была ли она права, надеясь, что они действительно могли полюбить друг друга. Но она никогда не узнает. На вопрос «что, если» никто никогда не знал ответа.

Эванджелина снова двинулась в путь, следуя за Хэвелоком в зал без окон и гобеленов, освещенный грубыми факелами, где пахло землей, дымом и тайнами. Может, она и посещала солнечную комнату для приема гостей всего раз, но это место было совершенно незнакомо.

– Это верный путь? – спросила она.

– Нам пришлось пойти в обход, – ответил Хэвелок. Его лицо было бесстрастным, идеальный солдат на службе во дворце.

Если бы не ползущее по коже чувство тревоги, заставившее ее снова насторожиться, Эванджелина поверила бы ему.

«Ты заблудилась, Лисичка?» – снова раздался голос Джекса, но звучал он словно бы издалека.

«Может, тебе все-таки стоит прийти ко мне», – подумала она в ответ.

Затем обратилась к Хэвелоку:

– Я думаю, нам стоит развернуться.

– Это было бы ошибкой, – раздался мелодичный голос у нее за спиной.

Эванджелина резко обернулась.

Девушка была примерно ее возраста. Ее лицо было круглым, а длинные темные волосы были завязаны на затылке, открывая взору отметину в виде звездочки цвета смородинового вина на левой щеке.

– Кто ты такая? – спросила Эванджелина.

Девушка была одета как дворцовая служанка: в маленький чепчик и шерстяное платье с кремовым передником, – хотя Эванджелина в этом сомневалась. Ее одежда, казалось, была позаимствована, потому что плохо сидела на ней, и Эванджелина никогда раньше не встречала эту девушку. Ее родимое пятно не осталось бы незамеченным.

– Что происходит? – Она потянулась за кинжалом Джекса, запрятанным в поясе ее траурного платья. Его у нее отобрали при задержании, но он был одной из первых вещей, которые она забрала обратно.

Девушка подняла руки в примирительном жесте, обнажив татуировку на внутренней стороне запястья: круг из черепов, напомнивший Эванджелине о чем-то, что ее измученный разум не мог вспомнить.