Книга Бессмертная и непопулярная, страница 36 – Мэри Дженис Дэвидсон

— Нет, благодарю вас, ваше величество. У меня полно копий.

— Ну, спасибо, что привнесла в нашу жизнь это особенное веселье, — сказала я в ответ с такой же теплотой. То есть, без всякой теплоты.

— Любой предлог, чтобы провести больше времени с вашим величеством.

— Я провожу вас, — сказала Тина, поднимаясь и указывая на дверь.

— Спасибо, — вежливо сказал Синклер, не отрывая взгляда от каталога и слегка скривив губы, — что заглянула.

— Да, большое спасибо.

— Ваши величества. Доктор Спенглер. Мисс, — и она ушла, готовая принести ещё больше радости в другие вампирские семьи.

Глава 16

— О вас есть книга? — спросил Алонсо, и его тёмные испанские глаза заблестели.

Ещё больше посетителей! О, подождите. Возможно, Тина упомянула, что Европейцы назначили ещё одну встречу. По крайней мере, на этот раз мы были в одной из гостиных, а не попали в засаду стервозных библиотекарей на кухне. На самом деле, это была моя любимая гостиная (кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду жить в доме, где у меня будет любимая гостиная?), с весёлыми обоями в конфетную полоску и мебелью из светлого дерева. Большие окна, выходящие на восточную сторону, пропускали много естественного света (как я предположила), а комната обогревалась великолепной тёмно-синей керамической печью в углу.

Мне начинало казаться, что половину своей (новой) жизни я провожу в гостиных. Слава богу, что их у нас было четыре, иначе мне бы наскучили обои. Теперь идея роскошных особняков внезапно обрела смысл.

— Честное слово, — ответила я Алонсо. — Послушайте, ребята, мы рассказали вам об этом только для того, чтобы вы не взбесились, если, знаете ли, окажетесь в «Barnes and Noble» (американская компания в сфере розничной торговли книгами и цифровых медиа прим. пер.) в поисках лёгкого чтива перед тем, как заморозить девушку за стойкой кафе.

— Я ценю искреннюю заботу в вашем, в остальном излишне провокационном заявлении, — сказал Алонсо. Он расстегнул манжеты и посмотрел на свои часы — большую массивную серебряную вещицу, которая, казалось, оттягивала его запястье. Он делал это так часто, что я предположила, что это какой-то нервный тик.

— Спровоцируй это, — парировала я.

— Книга ещё не совсем вышла, — заметил Синклер, цепляясь за надежду, как лысеющий мужчина с редкими зачёсанными назад волосами.

— Да, это новое яркое осеннее предложение, — добавила я. — Делайте заказы прямо сейчас. Не торопись!

— Я бы хотел побить тебя, — пробормотал Синклер, что, по-моему, не очень-то его объединяло. Затем, уже громче, он добавил: — Мы, как вы и сказали, держим вас в курсе.

На самом деле, по этому поводу разгорелся большой спор. Сначала я решила, что пусть они прочтут об этом в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Кого волнуют их чувства? Я имею в виду, Боже правый. Посмотрите на ситуацию. У нас есть проблемы посерьёзнее, чем книга о моей предполагаемой (что было противоположностью «предполагаемому»?) истории жизни. Например, Джессика была смертельно больна. Софи жаждала мести. Европейцам нужно было вышвырнуть меня вон и занять моё место. Может быть, в последнем случае; возможно, им нужно было всего лишь пройти таможню по дороге домой. В любом случае, книга, которую никто не счёл бы правдивой, была наименьшей из моих проблем.

Тина и Синклер были категорически против моей собственной точки зрения. Как попугаи, переигрывающие друг друга, они продолжали твердить мне в раздражающих и повторяющихся выражениях, что лучше рассказать этим Европейцам о книге, пока они сами не узнали и не воспользовались нашим молчанием. Как его использовать, они не уточнили.