Книга Кровь песков, страница 53 – С. К. Грейсон

Брызги полосой легли на лица его людей за спиной — жирная чернота на песке вокруг, пока он сползал из седла.

Я поднял голову к небу и вдохнул глубже. Кружило, как от слишком крепкой лаки: быстрый пик силы, когда режешь магией начисто. Пустыня урчала довольно, отпивая жертву.

— Вперёд, — бросила Идзуми, подгоняя свою кобылу ко мне. — Коню займётся конюший. У нас тренировка.

Всадники безмолвно рассредоточились по линии для учебных боёв. Идзуми коротко кивнула, но в глазах сузилась. Я отвернулся от тела и пошёл рысью следом.

В шатёр лорда Аласдара я вошёл на закате, в тяжёлом воздухе. Откинул полог — и мне в маску ударил густой дым благовоний.

Лорд Аласдар сидел по-турецки у огня. Глаза закрыты. Пальцы сцеплены. Поза медитации. Запах поднимал сквозь годы: страх и облегчение в одном.

— Контроль сорвался, — сказал он, не открывая глаз.

Я кивнул. Ему ответ не требовался.

— Ты убил, но покоя не получил.

— Всадники спорят с тобой. Упрямятся смешиваться. Без общего строя мы не проломим Келвадан. Я не дам нам провалиться.

Лорд Аласдар открыл глаза. Светлые, почти светящиеся даже в полумраке.

— Но не это взъерошило твою магию, — мягко.

Я не ответил. Он и так чувствовал, как клокочет под кожей.

— Штормов и тварей странных не было неделями. Охотники вернулись — пустыня не сбила их с пути, не высушила до костей. Но сила, что держит мир, дрожит — будто ждёт.

Пламя треснуло.

— Мы дадим ей то, чего она ждёт, — глаза лорда вспыхнули огнём на миг.

Обычно это уверенность меня выравнивало. Сегодня — меньше. Мы разрушим Келвадан и вернём пустыне утраченное. Но чем ближе цель, тем дальше от покоя ухожу я.

— Она испытывает твой поводок. Я чувствовал твои всплески всю неделю, — сказал он, сочувственно. — Ты держал, но устал. Дай помогу.

Его рука потянулась к огню — там уже лежал добела разогретый прут. Я кивнул, развязал пояс, распахнул кожаную жилет-наплеч и наплечные пластины. Стянул вместе с туникой. Встал на колени у лорда.

Ровные ряды клейм тянулись поперёк плеч и уже доходили до нижних уголков лопаток. Сегодня добавим.

Я сжал кулаки на бёдрах, чтобы руки не дрожали, и пересох рот. Я ненавидел, что страх перед уроком ещё не вытравлен до конца. Но сидел неподвижно, закрыв глаза под маской, радуясь, что металл прячет лицо. Я вынесу боль. Взамен — тишина: шёпот пустыни уляжется.

— Прикуси язык. Не хочу будить лагерь, — сказал лорд, вытаскивая раскалённое железо.

Я склонил голову. И молчал. Как много лет подряд.

Утром Идзуми нашла меня в формах. Веки тяжелели — спал мало. Я привык спать на спине, но три свежие полосы поперёк рёбер запретили.

Волосы у неё были темнее от пота, веснушки прятал румянец — только что с пробежки. Она бегала каждое утро — с тех пор, как я пришёл к Аласдару. Она была в Катале ещё до его восхождения.

Поставив руки в бока, она смотрела, как я заканчиваю вторую форму. Я старался не скривиться, когда поворот тянул кожу на спине.

— Вчера был у лорда, — сказала она ровно. В вопросе — то, чего не скажешь вслух.

Я только кивнул.

— Есть для меня новые указания?

Вот оно — тончайшая нота раздражения, что всегда звучала в её голосе, когда речь шла о лорде. Она спрашивала каждый раз — её к нему в шатёр не звали, хотя, когда меня нет, всадниками командует она.

Я не стал говорить, что отсутствие магии избавляет её от ноши — знать всё о миссии — и от цены ученика. Возможно, поэтому она мотает круги по утрам — доводит тело до такой стали, чтобы отсутствие силы перестало быть слабостью.