Книга Южная пустошь, страница 54 – Алёна Цветкова

— Я не знаю, — Ирайя дернула правым плечом. — А если бы знала, то не стояла бы сейчас здесь, перед вами, отправилась бы хоть на край света, чтобы удавить гада.

Она вдруг застонала и покачнулась. И я только сейчас вспомнила, что моя амазонка, вообще-то, ранена…

— Я позову Южина, — встала я из-за стола. Но Ирайя остановила меня:

— Не надо. Есть люди, которым его помощь нужнее чем мне. А я потерплю, — она криво улыбнулась. — Мы воины, нам не привыкать терпеть боль от ран.

— Тогда иди, — кивнула я. — тебе нужно отдохнуть. И пусть кто-нибудь заменит тебя на твоем посту до выздоровления.

Ирайя закрыла глаза, соглашаясь. И сделала шаг назад, чтобы, как обычно, по-военному развернуться на пятках. Но передумала и просто ушла, держась правой рукой за стенку.

А я осталась одна. Смотрела перед собой невидящим взглядом и думала. Если Ирайя права, то есть только один человек, который может желать смерти несчастной Алесе… Это ее настоящий отец, герцог Фалжо, глава Высокого рода. Но чем ему могла помешать маленькая девочка? После смерти ее матери о родстве с Высоким родом не вспоминал никто.

— Мам, — из ниоткуда появилась Хурра, — прости… Я не подслушивала вас с Ирайей, я заглянула только на миг, чтобы посмотреть с кем ты…

Она протиснулась между стеной и моим столом и, тяжело вздохнув, взобралась ко мне на колени и обняла.

— Виктория плачет, — сообщила она. — Она знала, что Алеса ушла кормить собак, но ничего никому не сказала… Она думает, что виновата… Но она не виновата, мам.

Я обняла дочь.

— Никто не виноват… Никто из нас…

— Мам, — Хурра взглянула мне в глаза. Я еще ни разу не видела, чтобы Хурра не улыбалась. И от этого стало больно. Я не смогла защитить детей. Они слишком рано познали боль потерь. — С тобой хочет поговорить Тишен. Но он просит, чтобы ты пообещала не бить Рошку. Он просто дурак.

Тишен… Рошка… Виктория… Дети, потерявшие в одну жуткую ночь сразу двоих близких людей. Я должна поговорить с ними. Найти нужные слова. Сказать, что не оставлю их без помощи теперь, когда они остались совсем одни на всем белом свете…

Глаза защипало… Боль прорывалась сквозь броню, в которую я сковала свое сердце.

— Идем, Хурра, — я взяла маленькую теплую ладошку дочери и прикусила губу изнутри, чтобы не завыть… Алеса, маленькая Алеса… Дишлан… И все остальные… Как же больно!

Пока беседовала с Фиодором и Ирайей, Катрила командовала хмурыми воинами. Они уже нашли среди полчищ убитый крыс, покрывавших двор нашего поселения сплошным ковром, тех, кто погиб, защищая нас.

И теперь на полу лежали двенадцать человек, накрытых белыми простынями…

Кейрим… Комендант нашего поселения погиб… рядом с ним, стоя на коленях и прикрыв глаза, беззвучно плакала жена. Слезы ручьем текли по лицу и падали с подбородка, окрашивая темными кляксами крашенный деревянный пол. Она обнимала детей, лица которых застыли в жуткой маске растерянной скорби. Они уже знали, что папки больше нет, но еще не понимали, что это навсегда.

Я знала имена почти всех… воины, которых привел с собой Фиодор слишком мало провели времени в нашем крошечном поселке. И я еще не всех запомнила.

Дишлана я узнала с первого взгляда. По массивной фигуре целиком скрытой пронзительно белой простыней с ярко-красными краями… Я не сразу поняла, откуда у нас такая.