Книга Навязанная, беременная, моя!, страница 25 – Алиса Ганова

Потом Леонид проведал меня и передал пожелания отца.

В итоге, вместо того, чтобы дать отдохнуть, мне завивали локоны, отбеливали кожу, подбирали наряды, наставляли…

Вот только, когда другой гонец передал князю Шаеля послание со списком гхартов, выехавших встречать наше посольство, оказалось, что гхарта Роберта среди них нет.

Князь впал в ярость. В дурном настроении срывался на Леониде, свите, Свене, слугах… Я же нашла прибежище в комнате меры Фаоры и, сидя у окна, на скрипучем, грубо сколоченном стуле, наслаждалась покоем. К тому же разглядывать удивительные вещи, что Знающая везла с собой в сундучке, было так интересно. И поговорить можно.

– Вы поехали с нами, потому что ребёнку что-то грозит?

– С какой целью спрашиваете, княжна? Думаете отказаться от благословения Светлой? – Покосилась на меня мера Фаора, отвлёкшись от перебирания изумительных камней и самоцветов, которые она разложила на столе в одном ей ве́домом порядке.

Я покачала головой, но лукавить не стала.

– Грешные мысли иной раз проскальзывают, но разве смею я пойти против?

– Выкиньте из головы глупости и слезы. Мужчины избегают таких женщин.

– Это ваш совет?

– Наблюдение за долгую жизнь.

Я улыбнулась.

– Не буду.

– Вот и славно. А в Тринар я еду по своим делам, – честно призналась мера. – Совпали наши пути, и только.

Мы въезжали в столицу Тринара – Артонар, в сопровождении знатных гхартов королевства и их оруженосцев.

– Видишь, Лиэн, Маргот придаёт большое значение нашему посольству. Ему необходим «Вечный мир» между нашими странами, – торжествовал отец, окидывая взглядом процессию, растянувшуюся на несколько улиц.

Хотела напомнить ему, что нам этот мир тоже важен, однако он шикнул, опасаясь чужих ушей, и, пришпорив статного гнедого коня, отъехал от кареты. С грустью проводив его взглядом, я неожиданно поймала себя на мысли, что моё доверие к отцу пошатнулось. Стало неуютно, одиноко, и только тёплая улыбка брата помогла сдержать подступающую горечь.

Чтобы никто не заметил моей печали, повернулась к окну и смотрела только в него.

Люди толпами выстраивались вдоль дорог, улиц, бесцеремонно разглядывали наше посольство, тыкали пальцами, особенно в меня. Мои белоснежные волосы и для Шаэля редкость, а для темноволосых тринарцев вовсе диво невиданное. Хорошо, что с детства я привыкла к вниманию, не боялась многолюдных собраний, наглых зевак. К тому же по совету меры Фаоры старалась держаться с достоинством, но не заносчиво, чтобы завоевать людские сердца.

Шаельский двор слывёт богатым, утончённым и высокомерным, поэтому моя приветливая улыбка сильно удивила люд. Это радовало. Вот только как нас встретят при дворе Маргота?

Мера Фаора поведала, что тринарцы ценят наследие прошлого, по крупицам собирают великие знания и не считают их запретными. Я сомневалась в этом, пока не увидела древних каменных колоссов, склонивших головы в призыве исчезнувшей магии. Что это творения древних времён, когда магия была ещё невероятно сильна, подтверждали многочисленные магические знаки и руны, покрывавшие статуи, стоявшие вдоль дороги.

– Я слышала, это грешнки-маги. Их души навечно заточены в камне! – Напуганная лиера Свена, взирая на грозных колоссов, выточенных из чёрных глыб, очертила на груди защитный круг.

– Глупости, – закатила глаза мера Фаора. – Это дань уважения силе и таланту.