Книга Десять причин никогда не быть с тобой, страница 192 – Мира Ризман

— Единство крови, единство плоти, моя душа да соединиться с твоей душой. Среди всех миров вселенной, во тьме или свете, навеки свяжи нас нерушимыми узами. — Голос мастера эхом отдавался от каменных глыб, а всё вокруг начало наполняться неведомой и невероятной силой. Воздух буквально дрожал, а пыль под ногами завертелась будто в безумном танце. Поднимаясь всё выше, та вдруг вспыхнула сотнями искр, которые тут же стали превращаться в пламенные нити, и, скручиваясь с алыми, в воздухе начал ткаться причудливый узор. Восхищённая происходящим Джэйн не сразу почувствовала, как её кто-то настойчиво дёргают. Только опустив глаза, она поняла — это мастер. Он протянул ей кинжал и уже задрал рукав своей рубашки, явно намекая, что Джэйн следует повторить за ним. Она осторожно приняла оружие и лишь коснулась его кожи. Но лезвие оказалось настолько острым, что и этого лёгкого движения хватило для появления царапины. Новые нити потянулись к уже творящемуся узору.

Словно под гипнозом, Джэйн повторила сказанные мастером слова. Они будто сами собой возникали в её сознании, и ей оставалось только произнести их.

Тем времени, собравшиеся в подобие горящих кружев, нити оплели собой светящийся свод, все каменные глыбы и даже каменную чашу, а затем закрутили в ажурный кокон саму Джэйн и мастера. Внутри всё пело от восторга и неземного, невероятного счастья. Джэйн едва ли понимала суть происходящего, но её сердце отзывалось виденному и ощущаемому с благоговением и священным трепетом. Казалось, даже мучительный жар уступил перед творимым сакральным действом.

Затем одна из соединённых нитей вонзилась в царапину на предплечье, и на коже начали вывязываться буквы. Их было, пожалуй, слишком много, но все они, выводясь одна из другой, в итоге сложились в красивый вензель. Впрочем, тот не шёл ни в какое сравнение с мягкой улыбкой, появившейся на лице мастера. Обряд свершился, и оставалось только скрепить его печатью.

Нити вспыхнули, ослепляя, и в тот же миг губ Джэйн мягко коснулись его губы. Мастер её поцеловал! От накативших подобно волнам цунами чувств сердце едва не взорвалось в груди.

Десять лет назад

Маркус:

«Я был слишком беспечен», — корил себя он, пока ещё стойко выдерживая накатывающие на Джэйн волны вожделения. Любовное зелье — самое опасное женское оружие, и ему не следовало забывать о такой угрозе! Теперь уже было поздно, и всё, что он мог — это лишь пытаться ослабить последствия. Маркус дал Джэйн немного снотворного, чтобы выгадать время. Крохотная отсрочка перед неизменным финалом. Любовное зелье никогда не давало сбоев, а уж поверить, что Найиль (а Маркус не сомневался в причастности матери) могла как-то напортачить, и вовсе было невозможно. Это Нэриэл мог действовать порывисто, порой совершая нелепые ошибки, тогда как матушка всегда долго готовилась, но наносила точный удар. И даже сейчас в её плане не было изъяна. Не успей он вмешаться и увести Джэйн с праздника, та прилюдно опозорила бы себя, но и без того, Маркус оказывался в очень щекотливом положении. Его откровенно толкали на безумие. Но разве мог он просто воспользоваться своей ученицей? Даже не будь между ними истинной связи, Маркус никогда бы так не поступил, что бы там матушка не думала. Впрочем, его бы не удивило, если бы та просчитала и это. В любом случае, они уже поклялись на крови, хотя он и думал сделать это несколько позже, когда у Джэйн появятся не только чувства, но и осознанность.