Книга Оставь мне музыку!, страница 203 – Мира Ризман

— Кирэй-сама попросил меня проследить за тем, чтобы ты не нарушала режим, — наставительно заявила подруга. — Так что давай договоримся, либо ты будешь паинькой и научишься завершать свои занятия до заката, либо мне придётся развесить в твоих комнатах лишние датчики!

— Я буду паинькой, — с улыбкой пообещала Вирджин.

— И ещё, завтра ты должна мне показать, как именно тебе удалось выйти из-под купола, — чуть нахмурившись, произнесла Эстэль. — Иначе Кирэй-сама лишит меня содержания!

Вирджин печально вздохнула, соглашаясь. Время таинственных вылазок закончилось, и она уже немного скучала по ставшему таким родным маяку. Но теперь её ждала совершенно другая жизнь, да и Эстэль не хотелось больше подставлять. Она и так догадывалась, что за такой проступок ей может грозить серьёзное наказание. Они договорились прогуляться до заброшенного пожарного выхода сразу же, как Вирджин вернётся со своего первого урока, и только затем Эстэль удалось выпроводить из гостиной. Просто очень хотелось побыть одной, ещё раз пережить все волнительные моменты дня и насладиться новыми чувствами. И уже лёжа в кровати, Вирджин вдруг вспомнила, что забыла сделать нечто важное. Вновь забравшись под одеяло, она активировала виртуального помощника.

— Диди, — прошептала Вирджин, любовно оглядывая симпатичную медвежью мордочку. — Ты ведь можешь передать послание своему создателю?

Голограмма кивнула, слегка тряхнув ушами.

— Скажи ему, что я счастлива!

Пребывая в эйфории, уснуть было невозможно. Но из-за обещания Эстэль пришлось тащиться в кровать и валяться без сна несколько часов к ряду, то таращась в потолок, то крутясь с одного бока на другой, пока, наконец, на табло часов не загорелись заветные цифры: шесть ноль-ноль. Удерживать себя больше не было никаких сил, потому Вирджин тут же вскочила, и, благодаря за предусмотрительность строителей цветочного дома, заложивших хорошую звукоизоляцию, направилась прямиком в кабинет. Ей не терпелось вновь приступить к любимому делу, а заодно не дать лишнего повода для придирок. К такому строгому учителю, как Кирэй, не стоило приходить неразыгранной. И потому она, несмотря на огромное желание сразу же заняться разучиванием своей новой программы, потратила утренний час исключительно на гаммы и упражнения.

Впрочем, это не спасло её от лёгкого мандража, появившегося по пути на урок. Вирджин была совершенно уверена, что Кирэй не упустит ни одной возможности для упрёка или насмешки. В её глазах он был более молодой версией вспыльчивого и при этом чудовищно дотошного старика Хао. Однако всё оказалось не совсем так. Кирэй, вполне ожидаемо, был невероятно требователен. Он останавливал Вирджин в каждом такте и тратил по меньшей мере несколько минут на подробные разъяснения, после чего заставлял повторять каждый фрагмент до тех пор, пока тот не начинал хоть отдалённо соответствовать его высоким стандартам. Признаться, это было весьма изнуряюще. Вирджин, конечно же, старалась изо всех сил, но, как это нередко случалось с неопытными музыкантами, порой просто не улавливала некоторые нюансы. В такие моменты ей начинало казаться, что её мозг, подобно низкосортной голограмме, зависает и расслаивается, не в состоянии прогрузить все необходимые данные. А иногда она вообще искренне не понимала, чего от неё хотят. И если тот же Хао, когда у Вирджин случался похожий ступор, обычно разражался бурными тирадами, целью которых порой было не просто выплеснуть эмоции, но и побольнее уколоть или даже унизить, то Кирэй вёл себя с поразительным достоинством, потрясая совершенно несвойственным и воистину безграничным терпением. Никаких привычных насмешек или въедливых комментариев! Он оставался на удивление спокоен и невозмутим даже тогда, когда у Вирджин начинали сдавать нервы. И при этом неуклонно напирал, добиваясь выполнения своих указаний, так что у неё даже скользнуло нелепое сравнение, в котором Кирэй представал гениальным скульптором, вознамерившимся высечь из обычного булыжника шедевр. И хоть отведённая себе роль бесцветного булыжника не очень нравилась Вирджин, она не могла не оценить профессионализм своего нового учителя. Такой Кирэй вызывал уважение, и в какой-то момент даже начало казаться, что он вполне искренне хочет ей помочь, а не просто вымуштровать и довести до блеска её исполнение. Это чувство появилось у Вирджин незадолго до небольшого перерыва, который был сделан ради завтрака. И, оказавшись вновь за одним столом с Кирэем, она решила, что это самое подходящее время для разъяснения волнующего вопроса.