Книга Оставь мне музыку!, страница 89 – Мира Ризман

«Мы отстояли право помогать тебе, поверь, это было не просто. Как только возникнут вопросы — пиши и звони. И не вздумай стесняться или снова истязать себя! Скорее поправляйся!»

Она и сама не могла объяснить причину своего разочарования. Вроде бы и слова поддержки и внимание со стороны мальчишек, даже смелость вновь противостоять Кирэю, а всё равно что-то не то. Вздохнув, Вирджин открыла послание от Тодо и озадаченно проглядела длинный список с файлами.

— Три недели, — повторила она себе: — Меня не было целых три недели! — но глядя на бесконечные задания, казалось, что Вирджин пропустила пару-тройку лет. И самое ужасное случилось, когда она попыталась открыть первое. После короткой загрузки на интерактивный экран выплыло сообщение:

«В данное время опция недоступна. Доступ будет восстановлен в 8:00».

Пока Вирджин недоуменно пялилась на надпись, пытаясь осознать, что всё это значит, экран погас.

— Отлично! — недовольно хмыкнула Вирджин, ощущая злость и негодование, осознав, что ей просто вырубили связь. Нет, ну надо же до такого додуматься только! Вернуть ей айпи, выдать кучу заданий и при этом так жестоко ограничить! Когда, по мнению самовлюблённого Кирэя-сама, она должна столько выучить? Но, как оказалось на следующий день, то было вершина айсберга. Заданий действительно оказалось невероятно много, вот только прежде чем к ним приступить сначала приходилось смотреть видеоурок. Первые, как выяснилось, сделали сами учителя, отчего Вирджин стало стыдно. Ведь на запись пришлось тратить их свободное время, и всё ради кого?! Она представляла себе негодование многих, но каждый отработал так хорошо, что догадаться об отношении к ней по голограмме было просто невозможно. Где-то, начиная со второй недели, записи уже делали мальчишки. Видимо, именно тогда и состоялся важный разговор. Скорее всего, они добрались до омэйю в выходной, и вытребовали себе эту «привилегию». Однако связаться с ними оказалось очень даже не просто. Айпи жил по строго установленным правилам. Он включался ровно в восемь и затем работал всего три часа, после чего благополучно вырубался на время всех медицинских процедур, обеда и обязательного дневного сна. Вновь айпи оживал лишь после полудня, и снова его время было весьма ограничено всё теми же тремя часами. Потом следовал новый перерыв, и лишь уже вечером оставался ровно час, чтобы попытаться что-то сделать или пообщаться с кем-то из мальчишек.

Поначалу, когда Вирджин ещё сильно уставала, часто испытывала головную боль и слабость, подобный график казался вполне разумным, но с каждой последующей неделей, он всё больше раздражал и даже злил. За такое короткое время решительно невозможно было догнать одноклассников, и это при том, что она оказалась лишена главного — занятий на флейте. Все практические занятия откладывались до выписки. Осознав весь ужас ситуации, Вирджин какое-то время ещё жила надеждой, что неукоснительное выполнение всех медицинских предписаний позволит ей вернуться домой поскорее. Именно поэтому она через силу запихивала в себя больничную еду, отчаянно считала овец, пытаясь уснуть днём и поздним вечером, послушно просиживала положенные на прогулку полчаса на балконе. Вот только всё оказалось тщетно. Вирджин сама чувствовала, что крепнет день ото дня, но ничего не менялось.