Книга Моё же сердце у тебя в груди, страница 14 – Мария Берестова

Несмотря на отчётливо демонстрируемую лицом и тоном отчуждённость, руку он не отнял, и сжал в ответ её пальцы движением скорее нежным.

— Не вы?!. — возмутилась Кая. — Не вы ли!.. — попыталась в чём-то обвинить его она, но он нахмурился и перебил:

— Вы предлагаете скандалить посреди коридора?

«Я не скандалю!» — чуть не воскликнула она, но вовремя удержала внутри себя этот возглас, и лишь отчётливо покраснела.

— Пойдёмте, — перехватил он её под руку и повёл в их покои, подальше от любопытных глаз и ушей.

К сожалению, противоречие между ними не стало менее острым, и в покоях они задержались, добавив к прочему свои претензии по поводу поведения второй стороны на совете.

Поскольку их график никак не включал в себя пунктов «два свободных часа для выяснения личных отношений», в их покои с разной степенью настойчивости стали ломиться различные распорядители, статс-дамы, посланные лакеи и даже сам канцлер.

Всем им камердинер и камеристка с невозмутимым видом отвечали:

— Их величества заняты.

К вечеру, разбив ещё два графина, поцарапав буфет, залив чернилами совместный портрет и сломав этажерку, так и не помирившаяся пара, впрочем, вышла и вернулась к своему рабочему графику.

Составляя опись повреждений, камердинер качал головой. Портрет едва ли подлежал реставрации, а с этажерки разлились весьма едкие духи, от которых помещение было трудно проветрить. Камеристка, вздыхая, продолжила прятать книги — в ходе сегодняшней дискуссии пострадало ещё три томика.

На другое утро, так и не учтя негативный опыт, пара снова пришла на Малый совет порознь — советники лишь тихо вздохнули, предвидя продолжение вчерашнего.

Канцлер, впрочем, упорно пытался проявить вершины дипломатии, несколько минут успешно обходя острые камни и ведя более или менее продуктивное обсуждение. Однако вопросы, которые требовали внимания одновременно обоих правителей, копились уже два дня, поэтому обходить их стороной становилось всё сложнее и сложнее. Канцлер попытался осторожно заметить, что без продуктивной совместной работы тут не обойтись, на что получил от Канлара раздражённое:

— Её величество всё равно всё решает единолично, так что в принципе не вижу смысла нам тут собираться.

Советники обречённо замерли, понимая, что совет опять накрылся медным тазом.

Реакция королевы не разочаровала.

Резко встав и ударив стулом о паркет, она заявила, сверля мужа злым взглядом:

— Вы тут тоже величество, так что вот и решайте всё единолично! — с особой язвительностью выговорила она последнее слово и гордо вышла.

По кабинету прошелестел дружный вздох.

Канлар ответственно попытался решить что-то единолично, но мысли его были ощутимо далеко, поэтому вскоре, махнув рукой и не объясняясь, он тоже встал и удалился.

— Дела! — огорчённо вздохнул канцлер, собирая бумаги.

Согласившись с такой оценкой ситуации, советники стали расходиться.

А меж тем, королевский кабинет снова стал полем очередной битвы.

Ни один из супругов не был готов пойти на попятный, хотя оба уже глубоко тяготились ссорой и были бы ради примириться.

Однако Кая считала, что в этот раз Канлар перешёл все границы её терпения, и заигрывания с оппозицией — это не то, что она готова простить своему супругу и королю-консорту. Она, может, и была бы настроена уладить дело как-то дипломатично, но сердце её жгло воспоминанием о том, что он всегда добивается своего — и ей было страшно, что, если она отступит от непримиримой позиции, он тут же, почуяв её слабину, продавит своё решение.