Книга Не названа цена, страница 126 – Мария Берестова

— Ну что ты, что ты, — пытался утешить её Леон. — Ты же его знаешь, поймал какой-то болезненный откат, вот и бесится, — попытался он выгородить брата. — Он так не думает на самом деле, ты же знаешь.

Но она, кажется, совсем ему не верила.

Вечером вернувшийся Рийар извинился — отчётливо формально. Обиженная этой формальностью мать в такой же тональности заверила, что, конечно, любит его и всегда любила, и что его обвинения её ранят.

Он ей ни на грош не поверил.

Айриния поймала себя на неуверенной зыбкой эмоции… и по самому её появлению поняла, что к общежитию приближается Рийар.

Первым её побуждением было вскочить и нестись — куда угодно, лишь бы подальше от него, лишь бы он не сумел дотянуться до её эмоций. Она чувствовала себя фатально беззащитной и уязвимой: не притвориться, не закрыться, не уклониться! Это положение — в которое она, к тому же, попала перед мужчиной, презирающим её и желающим ей зла, — рождало в ней страх глубокий, доходящий до паники.

Она встала, пытаясь придумать маршрут, которым будет пытаться оторваться от Рийара.

Однако, уловив её эмоции, неуверенность с его стороны сменилась резким уколом огорчения и боли, тут же перебитым обидой, и почти моментально прикрытым сверху безнадёжным налётом, который Айриния расшифровала примерно как «ну да, чего я ожидал?»

Она честно попыталась сконцентрироваться на чувстве язвительного торжества — мол, так тебе и надо, скотина! — но, очевидно, так же не преуспела в притворстве, как и он, и он увидел за этой язвительностью и удивление, и усталость, и надежду. Она устала бояться и устала бегать, и ей так хотелось поверить, что бояться нечего и бежать не надо!

Чувство, которое пришло к ней в ответ, было столь похоже на мольбу, что она от удивления не смогла сдержаться и выглянула в окно.

Он стоял перед общежитием и выглядел странно беззащитным в своём смущении. Заметив её внимание, он сделал приглашающий жест в сторону города — мол, пойдём прогуляться.

Айриния замерла в сомнениях. За последние недели она совсем уже с ума сошла от своей неспособности испытывать эмоции — а конца откату все видно не было, и с внутренним ужасом она начинала задумываться о том, что, возможно, откат был фатальным, и эмоции не вернутся никогда. Она гнала от себя эту мысль, потому что та лишала её мужества и рождала идеи совсем уж скверные и безнадёжные.

Рийар был её возможностью ожить — и ей казалось крайне заманчивым хоть ненадолго вернуться в нормальную жизнь, где она может эмоционировать точно так же, как все обычные люди. Но она всё же боялась от него каверзы и подставы — особенно по той причине, что была теперь перед ним вся как на ладони, без возможности закрыться и притвориться другой.

— Ну хорошо, — буркнула Айриния и направилась на выход. В конце концов, у него было достаточно возможностей сделать любую пакость, не выманивая её для этого на прогулку, да и едва ли он как-то сумел модернизировать свой откат и научиться скрывать свои эмоции от неё, а в них ничего тёмного и злого не ощущалось.

Он встретил её выход на улицу волной радости и благодарности.

Айриния скептически подняла брови: серьёзно? Это ещё что за новости? С чего ему радоваться ей?

Она успела уловить в его эмоциях надежду и смущение, но почти тут же они сменились досадой и злостью на самого себя, и он резко отвернулся от неё, сжимая кулаки.